Она, однако, недооценила прямолинейности и стремительности его характера, благодаря которым мистер Коллинз на следующее же утро с изумительной ловкостью улизнул из Лонгборна, чтобы поспешить в Лукас Лодж и броситься к ее ногам. Он постарался выбраться из дома тайком, опасаясь, что, если его уход будет замечен, его намерения, которые до того, как они увенчаются успехом, он хотел сохранить в тайне, будут преждевременно разгаданы. Ибо, хотя он почти не сомневался в исходе дела (притом не без основания, так как Шарлотта его достаточно поощрила), в нем все же после случившегося появилась известная неуверенность. Он был принят, однако, самым лестным для себя образом. Заметив его из верхнего окна, когда он подходил к Лукас Лоджу, мисс Лукас выбежала из дома, чтобы как бы невзначай встретиться с ним на садовой дорожке. Едва ли, однако, она осмеливалась предположить, сколько любовного красноречия ожидало ее на месте встречи.
К обоюдному удовлетворению, молодые люди договорились обо всем настолько быстро, насколько это допускали пространные словесные обороты мистера Коллинза. Когда они входили в дом, он уже со всей настойчивостью умолял ее назвать день, который сделает его счастливейшим из смертных. И хотя в данную минуту это его желание еще не могло быть удовлетворено, девица вовсе не была склонна отнестись легкомысленно к счастью своего кавалера. Глупость, которой жених был наделен от природы, лишала предсвадебную пору всякого очарования, ради которого невесте захотелось бы сделать ее более продолжительной. И для мисс Лукас, которая согласилась выйти за него замуж только для того, чтобы устроить свою судьбу, было безразлично, когда именно ее замысел осуществится.
Немедленно было испрошено согласие сэра Уильяма и леди Лукас, данное ими с полной готовностью. Положение мистера Коллинза, занимаемое им даже в настоящее время, делало эту партию весьма удачной для их дочери, за которой они могли дать очень небольшое приданое. К тому же ему предстояло так разбогатеть в будущем! Леди Лукас с интересом, гораздо большим, чем она испытывала к данному предмету когда-либо раньше, стала прикидывать, сколько лет способен протянуть мистер Беннет, а сэр Уильям весьма убежденно заявил, что, когда мистер Коллинз вступит во владение Лонгборном, он и его жена вполне смогут появляться в Сент-Джеймском дворце. Короче говоря, радости всей семьи не было границ. Младшие сестры стали надеяться, что их вывезут в свет на год-два раньше, чем они могли прежде рассчитывать. Братья перестали бояться, что Шарлотта умрет старой девой. Сама она казалась достаточно спокойной. Она достигла своей цели и старалась теперь обдумать создавшееся положение. Выводы ее были в основном удовлетворительными. Мистера Коллинза, разумеется, нельзя было считать ни умным, ни симпатичным человеком; общество его было тягостным, а его привязанность к ней – несомненно воображаемой. Но тем не менее ему предстояло стать ее мужем. Несмотря на то, что она была невысокого мнения о браке и о мужчинах вообще, замужество всегда было ее целью. Только оно создавало для небогатой образованной женщины достойное общественное положение, в котором, если ей не суждено было найти свое счастье, она хотя бы находила защиту от нужды. Такую защиту она теперь получала. И в свои двадцать семь лет, лишенная привлекательности, она прекрасно сознавала, насколько ей повезло. Самой неприятной стороной предстоявшего брака было предчувствие того, как к нему отнесется Элизабет Беннет, чьей дружбой Шарлотта особенно дорожила. Ее подруге новость должна была показаться совершенно невероятной и, возможно, вызвать с ее стороны резкое осуждение. И хотя это обстоятельство не поколебало бы решимости Шарлотты, все же оно могло нанести ей глубокую душевную рану. Она захотела рассказать обо всем подруге сама и потому потребовала от мистера Коллинза, чтобы, вернувшись к обеду в Лонгборн, он ни словом не обмолвился о случившемся. Обещание хранить тайну было дано, разумеется, с полной готовностью. Выполнить его оказалось, однако, не так легко. Долгое отсутствие мистера Коллинза возбудило столько любопытства в семье Беннетов, что по возвращении в Лонгборн он был подвергнут самому тщательному допросу. Уклончивые ответы потребовали от него некоторой изобретательности и в то же время большой самоотверженности, ибо ему очень хотелось похвастаться перед ними своими любовными успехами.
Так как мистеру Коллинзу предстояло на следующее утро покинуть Лонгборн слишком рано, чтобы повидать кого-нибудь из семьи Беннетов при отъезде, церемония прощания произошла перед тем, как дамы должны были отправиться спать. При этом миссис Беннет самым любезным и приветливым образом сказала ему, насколько она будет рада видеть его в Лонгборне, когда дела позволят ему снова их навестить.
– Вашим приглашением, сударыня, – ответил мистер Коллинз, – я особенно дорожу, ибо мечтал его получить. А потому можете не сомневаться, что я им воспользуюсь, как только это станет для меня возможным.
Его ответ удивил всех. Мистер Беннет, которого отнюдь не устраивало быстрое возвращение мистера Коллинза, не замедлил сказать:
– Но не опасаетесь ли вы, сэр, вызвать этим неодобрение леди Кэтрин? Лучше вам пренебречь родственными связями, чем рискнуть обидеть свою патронессу.
– Премного вам обязан, сэр, за дружеское предостережение, – отвечал мистер Коллинз. – Будьте покойны, разумеется, я не предприму столь ответственного шага без соизволения ее светлости.
– Едва ли вы можете оказаться излишне осторожным. Жертвуйте чем угодно, но только не давайте ей повода для малейшего неудовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129