Ее то и дело бросало в краску. Краснела и Джейн. Но у тех двоих, кто заставлял их краснеть, цвет лица совершенно не менялся.
Разговор завязался без малейшего затруднения. Новобрачная не могла вдоволь наговориться со своей матерью. Уикхем, которому посчастливилось сидеть рядом с Элизабет, принялся расспрашивать ее о своих прежних хартфордширских знакомых с таким беспечным видом, с каким она была не в состоянии отвечать на его вопросы. Казалось, у этой парочки не было ничего, что хоть сколько-нибудь могло омрачить их воспоминания. Ничто в прошлом не вызывало сожалений. И Лидия старалась навести разговор на те самые темы, затронуть которые ее сестры не решились бы ни за какие блага на свете.
– Подумать только, – воскликнула она, – ведь я уехала целых три месяца назад! А мне, честное слово, чудится, что пролетело каких-нибудь две недели. Однако за это время произошла уйма всяких событий. Боже правый, когда я уезжала отсюда, мне и в голову не могло прийти, что я вернусь сюда замужней дамой. Впрочем, мне все же казалось, что это было бы очень забавно.
При этих словах отец поднял на нее глаза, Джейн почувствовала себя неловко, а Элизабет бросила на Лидию выразительный взгляд. Однако та продолжала болтать с присущей ей способностью не видеть и не слышать ничего, что она предпочитала оставлять без внимания.
– Кстати, мама, все ли здесь знают о моем замужестве? Я ужасно боялась, что эта новость еще недостаточно широко разнеслась. Поэтому, когда мы обгоняли шарабан Уильяма Голдинга, я нарочно устроила так, чтобы ему все стало ясно. Я опустила стекло с его стороны и стянула перчатку. И положила руку на раму, чтобы он увидел на ней кольцо. А потом стала ему кланяться, улыбаться и всякое такое.
Элизабет была не в состоянии больше выносить эту болтовню. Вскочив с места, она выбежала из комнаты и не возвращалась, пока не услышала, что все через холл перешли в столовую. Она вошла туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лидия торжественно направилась к месту за столом по правую руку от миссис Беннет и произнесла, обращаясь к старшей сестре:
– Ах, Джейн, мне теперь полагается занять твое место, а тебе – сесть подальше. Ведь я уже замужем.
Трудно было ожидать, что у Лидии со временем появится хоть капля скромности, которой она всегда была полностью лишена. Напротив, ее бесцеремонность и самодовольство возросли еще больше. Ей не терпелось повидать миссис Филипс, Лукасов и прочих соседей и услышать, как все они будут называть ее “миссис Уикхем”. А пока что, сразу после обеда, она побежала похвастаться замужеством и показать обручальное кольцо двум служанкам и миссис Хилл.
– Ну, а как вам, маменька, нравится мой супруг? – спросила она, когда они снова собрались в комнате для завтрака. – Не правда ли, это душка? Сестрицы мне, верно, ужасно завидуют. Я была бы в восторге, если бы им хоть вполовину так повезло. Всем им надо отправиться в Брайтон. Вот место, где добывают мужей! Так жаль, маменька, что мы не смогли туда выехать всей семьей!
– Еще бы! Будь моя воля, мы были бы там все вместе. Но, Лидия, милочка моя, мне все же не совсем понравилось, как ты оттуда уехала. Разве это было необходимо?
– Боже мой, ну конечно! Что ж тут такого? В этом и заключалась вся прелесть! Надо, чтобы ты, и папа, и все сестрицы непременно нас невестили. Мы проживем в Ньюкасле всю зиму, и я не сомневаюсь, что там будут устраиваться балы. Можете на меня положиться, у всех у них будут отличные кавалеры.
– Мне бы этого хотелось больше всего на свете! – сказала миссис Беннет.
– А когда будете возвращаться, вы можете одну или двух сестер оставить у нас. Будьте спокойны, до исхода зимы я им подыщу женихов.
– Я очень благодарна за мою долю твоих забот, – сказала Элизабет. – Но твой способ выхода замуж мне как-то не по душе.
Молодожены должны были прожить с ними только десять дней. Перед отъездом из Лондона мистер Уикхем получил назначение в полк, куда ему надлежало прибыть спустя две недели. Краткостью их пребывания в Лонгборне не был опечален никто, кроме миссис Беннет. И почти все дни у мамаши и дочки уходили на визиты к соседям и весьма частые приемы гостей в собственном доме. Постоянное присутствие посторонних, позволявшее избежать встреч в семейном кругу, было одинаково удобно тем, кто о чем-то задумывался, и тем, кто ни о чем задумываться не желал.
Отношение Уикхема к жене оказалось именно таким, как Элизабет ожидала. Его нельзя было даже сравнить с привязанностью, которую испытывала к своему мужу Лидия. Первый же взгляд на них подтвердил предположение, что побег вызван скорее ее чувствами, нежели его. И Элизабет не могла бы объяснить, как Уикхем, не будучи сильно увлечен Лидией, вообще решился на этот шаг, если бы не знала о расстройстве в его денежных делах, из-за которого он должен был покинуть Брайтон. При таких обстоятельствах Уикхем отнюдь не был тем человеком, который мог устоять перед соблазном захватить кого-то с собой.
Лидия была от него без ума. Она пользовалась любым поводом, чтобы назвать его своим “дорогим Уикхемом”. Он не имел себе равных. Все на свете ему удавалось лучше всего. И она нисколько не сомневалась, что ни один стрелок в стране не сможет больше его настрелять птиц первого сентября.
Как-то раз, вскоре после приезда, сидя утром в обществе двух старших сестер, Лидия сказала, обращаясь к Элизабет:
– А ведь ты еще не знаешь, как мы поженились. Когда я говорила про это маме и сестрам, ты куда-то исчезла. Рассказать тебе, как все происходило?
– Пожалуй, не стоит, – ответила Элизабет. – Чем меньше мы будем вспоминать об этих вещах, тем лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129