Мама затолкала в него свернутую пятирублевую бумажку и два
троллейбусных билетика.
- Смотри не вытряхни. А платок куда денешь?
- Зачем он мне? Мам, я побегу!
Мама улыбнулась, взяла Максима за уши, притянула и чмокнула в
нос.
- Беги. Желаю удачи.
- Ни пуха ни пера!- крикнул из комнаты папа.
- Жми, старик,- сказал братец Андрей.

Про веселье, страх и смелость
Иногда кажется человеку, что внутри у него тугие струны и звон-
кие пружинки. Это если за окнами утро, золотое от солнца и синее от
неба. И если впереди праздник. И сам ты - ловкий, быстрый и краси-
выйлегко .скачешь вниз по лестнице с третьего этажа. Летит за тобой
по ступеням пулеметный стук: тра-та-та-та-та! Вот сейчас, сейчас,
через полсекунды отскочит от удара ладонями дверь подъезда и кинутся
тебе навстречу весенние улицы!
Ура!
Ой, нет...
Ура-то ура, а мама, кажется, была права. Вернуться, что ли?
Но когда взят такой разгон, возвращаться невозможно. Да и приме-
та плохая: удачи не будет. А Максиму сегодня удача нужна до зарезу!
Он обнял себя за плечи, постоял посреди двора, встряхнулся. По-
дышал на ладошки, потер ими ноги, на которых высыпали мелкие пупы-
рышки. Ничего, это с непривычки. Он же не старая бабушка, чтобы ку-
таться и дрожать. К тому же на улице, на солнечной стороне, будет,
наверно, теплее. Вперед!
И правда, на солнышке было не так холодно. Раз-два, раз-два! И
скоро Максим перестал вздрагивать. Он уже не прыгал, а просто бойко
шагал, стараясь обходить пушистые тени подстриженных "под шарик" то-
полей.
На тополях висели длинные зеленые сережки с мелкими семечками.
Потом из семечек полезет щекочущий пух и разлетится по городу. Но
это еще не сегодня, а когда совсем вырастут листья. А пока листья
маленькие, острые. Листиковый детский сад. Даже издалека видно, ка-
кие они клейкие и свежие.
На асфальте валялись желтые кожурки от лопнувших тополиных по-
чек, похожие на раскрытые клювики. Они тоже липкие. Приклеились к
новым Максимкиным подошвам. От этого сандалии перестали щелкать по
тротуару. Но все равно Максим старался ступать твердо. И прохожие,
кажется, с удовольствием оглядывались на такого смелого закаленного
мальчика в необыкновенной форме...
Улица шла под горку. Большие здания кончились, и начинался квар-
тал с деревянными старыми домами. А там...
А там - чтоб он провалился! - на вторых от угла воротах сидел
Витька Транзя (сокращенная кличка от прозвища Транзистор). Что-то он
там приколачивал - кажется, вертушку.
Да не важно, что он приколачивал, а важно, что сидел и погляды-
вал по сторонам. И пройти незамеченным не было никакой возможности.
Максим сбавил шаги, сердито вздохнул и... свернул направо.
Конечно, это не очень храбрый поступок. Ну, а что делать? Подлый
Транзя обязательно прискребётся. Если бы Максим шел в обычном костю-
ме - тогда еще неизвестно. Может быть, Транзя и поленился бы спус-
каться с ворот. А увидев Максимкину вишневую форму, обязательно
спрыгнет и загородит дорогу.
"Ах ты моя Рыбачка, ах крохотулечка! Какой красавчик! Какая кур-
точка, какие штанишки, какие пуговки... А ну стой, когда старшие с
тобой беседуют! Вот так... Ах, какая пилоточка!. Дай-ка приме-
рить..."
И что? Спорить? Бесполезно. Убегать? Стыдно. Стоять и ждать? Пи-
лотку заберет, и неизвестно, что дальше. Может быть, и отдаст, а мо-
жет быть, на крышу забросит. Да и самого Максима ловкой Подножкой
кинет в пыль и покатает. А потом сам же поднимет, будет чистить и
"жалеть": "Ах мой бедненький, упал нечаянно..."
У, Транзя ехидная... Чтоб тебя с ворот сбросило!.. Всегда ко
всем, кто слабее, привязывается, а к Максиму чаще всех. Подойдет
сзади незаметно, одной ладонью рот зажмет, а другой давай волосы вы-
дирать на затылке. Намотает на ноготь - и дерг! А потом ладонью по
шеетрах! Катись, мол... И так всюду: и на улице, и в школе.
Максим представил Транзину улыбочку - тонкую и длинную. А глаза,
несмотря на улыбку, скучные какие-то. На губе болячка, а лицо будто
серой пылью присыпано. Это, наверно, от курения. Транзя каждый день
в туалете курит со старшеклассниками. Все про такое дело знают, и
ничего ему все равно не бывает. Что с таким сделаешь, если привяжет-
ся? Что? Вообще-то Максим знал - что. Не такой уж Транзя сильный,
ростом лишь чуточку выше Максима... Но нужна смелость, а Мак-
сим-трус.
Никто из людей, пожалуй, не знал про это. Но сам Максим про себя
знал, что трус. Себя-то не обманешь. Иногда только забыть про это
можно, а потом опять- испугаешься чего-нибудь, и на душе кисло. А
делать нечего. Все равно жить надо, раз уж такой уродился. Трусы
ведь тоже люди. А жизнь у них нелегкая: трус должен все делать, как
нормальные люди, да еще заботиться, чтобы никто не узнал про его бо-
язливость.
Правда, есть надежда, что трусость пройдет. Ведь меняются же у
людей с возрастом характеры. Может, и у Максима изменится. Может
быть, даже скоро. И тогда Транзя не обрадуется. Максим и сегодня не
так уж и боялся. Он, может, и не свернул бы в переулок, если бы не
новая форма.
В конце концов, у него скоро важное выступление. Не может он
из-за какого-то Витьки Транзистора портить себе нервы. Не имеет пра-
ва. У него должно быть веселое настроение... Тем более, что утро та-
кое хорошее. Небо отражается в стеклах, как в темной воде, а солнце
отлетает от них горячими вспышками. И надо шагать!
Теперь, кажется, налево нужно повернуть, чтобы потом выйти на
улицу Титова, где троллейбусы.
1 2 3 4 5 6 7