Иногда тот становился жестким, суровым и безжалостным. У него была прекрасная деловая хватка, и дон Сантос всегда снабжал его вином со своих обширных виноградников, хотя и не питал иллюзии насчет других источников прибыли, хорошо понимая, что Себастьян получает удовольствие от захватывающего и выгодного занятия контрабандой.
Но девушка… Ах, как она красива! Дон Сантос позволил себе удовольствие еще раз взглянуть на нее. Она так очаровательна в этом необычайно длинном, ниспадающем белом платье с высокой талией и крошечными рукавами, схваченными серебряными цветами, в прозрачном батистовом палантине, огромной, широкополой соломенной шляпе, надетой поверх свободно вьющихся волос, и кожаных сандалиях на ремешках. Дон Сантос одобрял этот изящный, полугреческий стиль, который предпочитали сейчас европейские женщины, и находил его намного более привлекательным, чем тесные корсеты, кринолины и напудренные парики женщин в эпоху его молодости. Казалось, современные девушки ездят за границу чуть ли не в ночных сорочках… Несмотря на то, что дону Сантосу было за семьдесят, как мужчина он оставался еще в прекрасной форме, что могла бы подтвердить его двадцатилетняя любовница-мулатка, если бы ее присутствие за столом не нарушало правил приличия.
Они прекрасно провели день, и когда повеяло прохладой раннего вечера, дон Сантос повел гостей взглянуть на виноградники. Беренис наслаждалась прогулкой по этим заботливо ухоженным владениям; в полумраке погреба они дегустировали прекраснейшие вина. Спокойная и умиротворенная, получившая истинное удовольствие от общества столь обходительного джентльмена, Беренис шла по саду, опираясь на руку Себастьяна. Дэмиан и Перегрин задержались в погребе, чтобы выпить еще по стаканчику и послушать рассуждения дона Сантоса о винограде и способах его превращения в нектар, годящийся в пищу богам.
– Это прекрасное место, – заметила Беренис, когда они остановились у балюстрады на террасе, откуда была видна вся гавань.
Никогда в жизни она еще не видела такого эффектного заката и теперь смотрела с благоговейным трепетом. Сейчас высокие облака, окрашенные в розовый цвет лучами заходящего солнца, начали собираться на горизонте. Они отбрасывали красные тени на море, и, казалось, охватывали его языками пламени; воздух был прозрачен и чист. Очертания предметов стали резче, и десятки певчих птиц услаждали слух своими заключительными трелями, прежде чем устроиться на ночлег.
– Да, здесь красиво, – согласился Себастьян. – Если бы мы могли вместе увидеть рассвет, когда жемчужное море бывает окутано розовым туманом…
– Каролина похожа на это? – спросила она мягко, все еще находясь под влиянием чарующего великолепия природы.
– Нет, но она привлекательна по-своему, – ответил он, зажигая сигару. Он поставил одну ногу на нижний барьер каменной балюстрады, оперся о нее рукой и некоторое время любовался закатом, затем спросил:
– Вы чувствуете себя лучше, мадам?
– О да! Это потому, что я на берегу. – Она украдкой бросила на него взгляд, ожидая?.. желая?.. она и сама не могла объяснить, чего. Сегодня она узнала другого Себастьяна. Дон Сантос, казалось, действовал на него умиротворяюще. – Мы можем остаться здесь на ночь? – добавила она, стараясь не выдать голосом слишком большого желания.
– Нет. – Он докурил сигару и загасил окурок каблуком. – Я не могу задерживаться, и мы отплывем, когда начнется прилив.
– Это обязательно? Если бы вы заботились обо мне, то знали бы, что мне нужно немного оправиться после болезни, – начала она, но внезапно остановилась, увидев выражение нетерпения, появившееся на его жестком лице.
– Беренис, ты привыкла поступать по-своему, – заговорил он. – Пора узнать, что существует нечто более важное, чем твоя персона. Управление судном, например. Нужно руководствоваться приливами, ветрами и погодой. Природа не ждет ради прихотей и фантазий испорченной девчонки.
– Время и жизнь никого не ждут! – сказала она саркастически. Настроение ее упало, и все добрые чувства, всколыхнувшиеся во время их визита к дону Сантосу, вмиг исчезли, когда она поняла, что он снова стал прежним, снова превратился в волевого, сильного, преданного своему делу хозяина корабля.
– Именно так. – Опять в его голосе появилась жесткость, которую Беренис так ненавидела.
Проглотив обиду, она сосредоточилась на пурпурных ночных облаках, которые поглощали умирающее солнце. Стая попугаев являла собой яркое зрелище на фоне красного неба. Повсюду стояла абсолютная тишина.
Себастьян слишком хорошо ощущал ее присутствие – здесь, в такой мучительной близости от него. Он хотел остаться здесь, представляя, как отведет ее в ту задрапированную белым комнату, в которой всегда останавливался, когда гостил у дона Сантоса, прохладную, благоухающую цветами, заглядывающими в высокие полукруглые окна. Кровать была такой широкой, что они могли бы затеряться на ней, укрываясь под москитной сеткой, словно под тентом. Беренис и он – любящие друг друга, обретающие друг друга – возможно ли это? Но у него есть обязательства перед «La Foudre» и перед капитаном Огилви. Корабль должен быть подготовлен к отплытию.
– Беренис… – прошептал он и коснулся ее руки.
Она взглянула на него. Его кожа казалась такой загорелой в этом странном, неземном свете, резко контрастируя с его белой одеждой. Огромный, смуглый мужчина, и она не знала, чего от него ожидать.
– Да, Себастьян? – отозвалась она.
Его имя все еще странно звучало в ее устах.
– Послушай! – выпалил он. – Мне жаль, что мы не можем задержаться. Совершенно невозможно, cherie!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126