проговорил и послал фазана.

52

В давние времена кавалер встретился с дамой, с которой так трудно встретиться было, и в то время, когда еще говорили друг с другом они, запел петух.

"Что это значит,
что поешь ты, петух?
Ведь в сердце моем,
что не знает никто,
еще темная ночь..."


53

В давние времена кавалер даме, бывшей жестокой, сказать послал:

"Идти – я не иду к тебе...
И вот скитаюсь
по стезям сновидений...
На рукаве моем – что же:
роса ль с пространств небес?" Рукав служит для отирания слез. Кавалер хочет сказать, что, не встречаясь с ней наяву, он жаждет увидеть ее хоть во сне, – но и этого нет; оттого он и плачет даже во сне.




54

В давние времена кавалер, не успев добиться той дамы, в которую был он влюблен:

"На вид ты уж больше
не любишь меня...
Но все ж каждый раз,
лишь слышу слова от тебя, –
верится им!"


55

В давние времена кавалер лежал – тосковал, вставал – тосковал и от чрезмерной тоски –

"Рукав мой – не шалаш
ведь из травы...
А все же –
стемнеет только лишь –
росы приютом станет".


56

В давние времена кавалер, любовь тайную имевший, жестокой даме:

"Отчаявшись в любви, –
себя гублю я сам!
«Из-за себя» – как червь,
живущий в водорослях, где
и жнет его рыбак" Игра слов, опять непередаваемая по-русски, но составляющая всю суть стихотворения: слово варэкара означает и «из-за себя» и служит названием червячка, живущего на водорослях. Все, что говорится об этом червячке, собственно, не имеет особого значения, но поставлено лишь по связи с образом червячка. Смысл же всего тот, что кавалер своей безнадежной любовью сам себя губит.

.



IX

57

В давние времена с легкомысленным сердцем в любовь играющий кавалер, построив дом себе в месте, называемом Нагаока, там поселился. В дворце там, по соседству, жили женщины – так, ничего себе...
Деревней было то, – и кавалер, жнецов послав на поле, стоял – смотрел. Тут женщины со словами: «То дело ли того, кто любит так в любовь играть?!»– гурьбой за ним в дом ворвались, а кавалер, бежав от них, во внутренних покоях дома скрылся. Тогда они: –

"В запустеньи...
увы, столько лет уж
жилище!
И вестей о себе,
кто здесь жил, – не дает".

Так сказали они и продолжали толпиться тут. Тогда кавалер:

"Да, увы, заросло
травой сорной жилище
в запустеньи это...
И вот на мгновенье
столпились демоны тут" Слово «демон» не следует обязательно понимать в смысле ужасного существа; оно приложимо, как и в новой этнографической терминологии, вообще к духам. Здесь по смыслу скорей «милый демон».

.

Так проговорил он, а они ему опять: «А мы – подбирать колосья!» Тогда он:

"Когда я услышу –
отчаявшись в жизни, что вы
колосья собираете,
пойду и я, пожалуй,
с вами на поля!" Стихотворение, конечно, шуточное, как и весь рассказ: подшучивание друг над другом.




58

В давние времена кавалер, что-то имея против столицы, задумал поселиться на «Горе Восточной» «Гора Восточная» – Хигасияма в нынешнем Киото.

и –

"Невмочь мне стало жить!
Пришла пора... отправлюсь
себе искать приюта
в селеньях гор,
где б мог себя сокрыть!"

Итак, он сильно занемог, был на краю смерти, но брызнули в лицо ему водою – жизнь вернулась...

"Поверх меня – роса
лежит... Что это? Брызги
с весла ладьи,
что перевозит
через реку небес?" «Река небес» – Млечный путь – путь странствования души.



Сказал, и жизнь к нему вернулась.

59

В давние времена жил кавалер. Он был занят придворной службой, и сердце его было неверное, отчего жена его обратилась к человеку, ей обещавшему: «Тебе я буду верен», и с ним в провинцию уехала. Кавалер этот отправился посланцем в храм Уса-Хатимана Уса-Хатиман – бог войны синтоистического культа.

и, услышав, что она теперь женой чиновника в одной провинции, на обязанности которого лежало принимать послов, ему сказал: «Заставь жену свою мне чарку подавать, – иначе пить не буду». Когда та чарку подала, он, взяв на закуску поданные померанцы, так сказал:

"Когда я вдыхаю
аромат померанцев,
ожидающих мая, –
чудится прежней подруги
рукавов этот запах..." Имеется в виду обычай хэйанских дам носить свои длинные и широкие рукава надушенными.



Так сказал он, – и она, все вспомнив, стала монахиней и удалилась в горы.

60

В давние времена кавалер дошел до Цукуси Цукуси – древнее наименование нынешнего острова Кюсю.

и, услыша, как за занавесью говорят По-видимому, место это надо понимать в том смысле, что кавалер, проходя по улице, услышал разговор за спущенными занавесками одного дома, – разговор, конечно, дам и при этом касающийся его отличительного свойства.

: «О, он любит любовь. Повеса он». –

"Если перейдет кто
реку Сомэгава,
что есть «река Окраски» Река Сомэгава («Окраски») – на о. Кюсю. По дороге сюда кавалер должен был через нее переправиться.

–
не может быть, чтоб цвета
не было на нем" Своим стихотворением он хочет сказать, что в такой своей репутации он лично не виноват: наоборот, здесь, по-видимому, такие нравы, и на него лишь переносят общий признак.

.

Сказал он, а дама в ответ:

"Если б было все – как имя,
то ветрен должен быть
наш «Забавы остров».
А говорят – напрасно
он прозван так..." Дама хочет убедить его в обратном. Если бы все соответствовало своему имени, то, конечно, он должен был бы окраситься, перейдя реку Сомэгава, т. е. рассматриваться с точки зрения обитателей этих мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35