Письма предназначались таким же, как и он, затаившимся врагам Советской власти. Их содержание давало основание предположить, что в ночь накануне съезда намечена какая-то крупная провокация.
За сутки до указанной в письмах даты чекисты скрытно наведались по всем интересующим их адресам, никому из пособников Яцени скрыться не удалось. При обыске у каждого была найдена взрывчатка. Смертоносные «гостинцы» должны были взорваться на рассвете 15 августа на вокзале, в рабочих общежитиях, в местах наиболее вероятного расположения прибывающих в город делегатов съезда, парализовать движение на дорогах и таким образом сделать невозможной работу съезда.
Не вышло! Как и намечалось, съезд ревкомов и комнезамов Ровенского уезда открылся в помещении театра в воскресенье 15 августа. В тот же день на имя В. И. Ленина была послана телеграмма, в которой говорилось: «Ровенский уездный съезд волостных и сельских ревкомов и комнезамов в количестве свыше 700 делегатов приветствует в Вашем лице всю Советскую трудовую Россию, которая удивляет мир героизмом и самоотверженностью. Съезд от имени трудящихся уезда шлет благодарность за изгнание власти польских и украинских помещиков. На горьком опыте крестьяне поняли и убедились, что только Советская власть рабочих, крестьян даст землю крестьянам. Съезд заявляет, что приложит все силы к укреплению Советской власти».
Делегатом съезда была и Милда Генриховна Линде.
В конце октября Красная Армия оставила Ровенщину. Через несколько месяцев, в январе 1921 года, Милда Генриховна уже работает в Латышском подотделе отдела просвещения национальных меньшинств Наркомпроса. В том же году ее с паспортом на имя Амалии Зиединь партия посылает на подпольную работу в буржуазную Латвию. В августе 1922 года – новое тяжелое испытание: арест, суд, обвинение в принадлежности к подрывной организации, в нелегальном распространении изданий, подстрекавших к антигосударственной деятельности. И – одиночная камера в рижской срочной тюрьме…
12 февраля 1923 года Милда Генриховна Линде была выслана в Советский Союз в порядке обмена политзаключенными. В том же году она познакомилась в Москве с человеком тоже непростой судьбы – бывшим участником Бакинской коммуны Суреном Карповичем Тер-Арутюновым и стала его женой. Однако трудная борьба, лишения пагубно отразились на здоровье этой мужественной женщины. В мае 1935 года ее не стало. А было ей тогда только 39 лет…

Юрий Щупак
НАКАНУНЕ

В тот майский вечер 1941 года в небе над Ровно происходило что-то необычное. Низко над домами на бреющем полете на северо-запад летел самолет с черными крестами на крыльях. Его преследовали два краснозвездных истребителя, прижимая пулеметными очередями к земле. Преследуемый самолет произвел посадку где-то в поле за Грабником. Одним из первых прибыл туда лейтенант госбезопасности Виктор Тимофеев. Областное управление НКГБ находилось в этом районе города, и машина доставила его и еще нескольких сотрудников к месту происшествия за считанные минуты.
Возле самолета догорали клочки бумаги. Два пилота в комбинезонах стального цвета суетливо пристраивали к мотору взрывное устройство, не обращая внимания на бегущих к ним чекистов.
Допросы немецких летчиков ничего не дали. Они твердили одно и то же: потеряли ориентировку, заблудились, вследствие чего углубились на советскую территорию. Вызвали экспертов из Москвы. Их заключение гласило: самолет приспособлен для ведения разведки, обнаружения оборонительных сооружений, мест дислокации войск и аэродромов…
Ровенщина, как и другие западные области страны, с началом второй мировой войны оказалась в зоне наиболее активного воздушного шпионажа гитлеровской Германии. Как известно из архивных документов, с октября 1939 по июнь 1941 года свыше 500 раз нарушалось воздушное пространство СССР. Из признаний агентов абвера следовало, что их задания состояли не только в разведке, но и в подготовке диверсионных актов в советских пограничных округах.
Абвер занялся также реактивацией своей агентурной сети в Западной Украине и Западной Белоруссии. Лишь с октября 1939 по декабрь 1940 года пограничники задержали в западных военных округах примерно 5 тысяч лазутчиков и диверсантов.
…Этого скромного на вид, уже в годах человека многие ровенчане знали как добросовестного служащего Ровенского районного земельного управления. Он никогда не опаздывал на службу, с удивительной педантичностью и скрупулезностью выполнял все указания начальства, всегда учтиво и предупредительно вел себя с сослуживцами. Но с некоторых пор личность неприметного служащего заинтересовала чекистов. Уж очень ок напоминал по некоторым внешним данным (рыжее лицо, военная выправка) одного из бандитов, который еще с 20-х годов разыскивался за совершенные чудовищные злодеяния. После тщательной проверки фактов, их анализа возникло предположение, что скромный работник райзу не тот, за кого себя выдает. После первого же допроса сомнений у следователя областного управления НКВД не оставалось: арестованный – не кто иной, как Ананий Волынец, бывший петлюровский полковник, атаман кровавой банды.
2 февраля 1941 года ровенская областная газета «Червоний прапор» опубликовала статью «Атаман гайсинского куреня», в которой рассказала о страшных злодеяниях Волынца. Под его предводительством банда головорезов – местных кулаков, бывших офицеров – действовала в Гайсинском и Тульчинском уездах на Подолии. В звериной ненависти к новой жизни они жгли села, вешали, закапывали живьем сотни ни в чем не повинных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82