— Однако нарушение нейтралитета Швейцарии и Бельгии вызовет всеобщую войну и осуждение Германии!— Генерал, мы должны отбросить банальные сентенции об ответственности агрессора… Только успех оправдывает войну! — не менее решительно ответил Мольтке. — Если брать за основу мобилизационный план «Сосредоточение Р», а я полагаю, что именно это следует делать, — ваш союзнический долг заключен в том, чтобы максимально соотнести планы кампании с германскими, тогда при расчетах мобилизационной готовности нужно иметь в виду, что на 18-й день мобилизации Россия может сосредоточить на своем Западном фронте весьма внушительные силы в виде 63-х полевых и резервных стрелковых дивизий и 22-х кавалерийских дивизий…Мы направим все основные силы и средства, — продолжил Мольтке, — против Франции. Как полагал генерал Шлиффен, мы можем даже оголить наш фронт в Восточной Пруссии. За шесть недель мы твердо рассчитываем разгромить основные вооруженные силы Франции и взять Париж!В то же время в течение шести недель от первого дня мобилизации Австро-Венгрия должна будет самостоятельно вести операции против России, — с прусским упрямством заявил он.Конраду фон Гетцендорфу в принципе был ясен стратегический план германских коллег, выстроивших его целиком на первой заповеди Клаузевица — быстрое достижение цели наступательной войной. Но он не мог взять в толк, что план Шлиффена основывается целиком и полностью на нарушении нейтралитета Бельгии и на пассивности этой страны, когда в нее вступят немецкие войска.— Один из наших дипломатов, служащих в Бельгии, — размеренно говорил Мольтке, — отмечает в своем донесении, что сопротивление бельгийцев явится настолько формальным актом, что может принять форму «выстраивания вдоль дорог, по которым пойдут на Францию доблестные германские войска»!— Но ведь великий канцлер Бисмарк говорил, — не без ехидства перебил его Конрад, — что допускать прибавления сил еще одной страны к силам противников Германии противоречит простому здравому смыслу?!.— Разумеется, — живо возразил Мольтке. — Мы не стали глупее с тех пор, но все говорит за то, что Бельгия будет удовлетворяться протестами. В крайнем случае наши 36 дивизий, которые мы направим против нее, легко разделаются с шестью слабенькими дивизиями бельгийцев… Если же бельгийский король Альберт станет в этой битве на сторону Германии, то наш кайзер, возможно, и выполнит обещание, данное его предшественнику — королю Леопольду о воссоздании для него древнего герцогства Бургундского из Артуа, французской Фландрии и французских Арденн.— Уж не от такой ли радости король Леопольд отбывал из Берлина в каске, надетой задом наперед? — вновь съязвил Конрад, напомнив Мольтке широко известный в те годы в Европе случай, когда бельгийский король был настолько расстроен разговорами с Вильгельмом, что явился на вокзал в неправильно надетом головном уборе.Каменное спокойствие гостя не было поколеблено этим мелким выпадом. Только левая щека у него неожиданно задергалась, и хозяин понял, что переборщил. Конрад сделал знак лакею, чтобы тот наполнил бокалы. Когда слуга отошел, он поднял свой. Глядя в глаза Мольтке, генерал проникновенно произнес: «За грядущие победы германской и австрийской армий! Хох!»Начальник германского генштаба чуть приподнял бокал и пригубил его. Затем методично принялся развивать мысль о разгроме Бельгии.— В дополнение к одиннадцати корпусам, которые вторгнутся во Францию через Люксембург и Арденны, — продолжал он, — германское правое крыло составят 15 корпусов, или 700 тысяч человек. Каждый день в наших планах уже расписан. Могу вам сообщить строго доверительно, что дороги через Льеж на Францию будут открыты на 12-й день после мобилизации, Брюссель падет на 19-й день, граница с Францией будет пересечена на 22-й день. На 31-й день германские войска выйдут на линию Тьонвилль — Сен-Квентин, а в Париж войдут, достигнув решительной победы — на 39-й день войны…— Браво, генерал! — уже без иронии, почти убежденный пруссаком, воскликнул Конрад. — Но на какой день после начала мобилизации германские войска начнут передислокацию против России, чтобы сокрушить этого колосса?— На сороковой день мы начнем переброску частей из Франции на Восточный фронт, если к тому времени вы еще будете воевать… Не исключено, что после разгрома Франции Россия выйдет из войны и начнет переговоры о мире… Вот тогда-то вы сможете осуществить свой план «Сосредоточение Б», всей мощью обрушившись на славянские государства на Балканах и без труда включив их в свою империю!Эта перспектива настолько захватила Конрада, что он сдался. Посидел еще несколько минут молча, затем откинулся на спинку кресла и подтвердил:— Я согласен, господин генерал, с вашими предложениями о координации действий императорской и королевской армии империи с планами стратегического развертывания германской армии…Мольтке вздохнул с облегчением. Ему уже надоело упрямство австрияка. Теперь он решил зафиксировать договоренность и предложил:— Господин генерал, не угодно ли вам будет подписать протокол о нашей встрече, который со временем войдет в скрижали германской истории?— Охотно, граф! — согласился Конрад. — Давайте поручим составление этого документа начальникам оперативных отделов наших генеральных штабов. Я выделяю для этого полковника Гавличека… — И Конрад фон Гетцендорф кивнул военному с густыми рыжими усами. Тот подошел и поклонился.— Мой представитель — генерал Куль… — указал Мольтке.Затянутый в корсет, с моноклем в глазу, генерал также подошел.— Очень приятно, экселенц!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167