Надо сказать Алексееву, чтобы дали знать в гвардейский корпус: верховный главнокомандующий прибудет вскоре к ним и проведет со своей любимой гвардией собственные именины 6 декабря… Кстати, об именинах… Надо все-таки дать поздравительную телеграмму Николаше на Кавказ… А может быть, орденом его наградить?»Спокойно и неторопливо текли думы Николая в Могилеве.«Даст бог, кампания шестнадцатого года будет успешней… Тогда и недруги замолкнут! Не замолкнут — заключим мир с Германией, а армия, как в пятом году, раздавит мятежников!..»Будто уловив настроение императора, заблистало скромное ноябрьское солнышко. Николай приказал подать шинель, взял винтовку-монтекристо и вышел в парк. Здесь было раздолье для любимого занятия императора всея Руси — он обожал стрельбу из малокалиберки по воронам. В Могилеве, в парке губернаторского дома, самодержец частенько тешил свою душу. Настоящая, большая охота, когда за один день он убивал больше тысячи фазанов, во время войны становилась, разумеется, недоступной даже для царя.Стрелок он был меткий и бурно радовался в душе каждому удачному выстрелу. В этот раз десятком пуль он подбил полдюжины птиц. Остальное воронье поднялось с криками над черными шапками гнезд и закружилось в воздухе.Николай присел отдохнуть на скамью и задумался…«Если бы можно было так легко перестрелять всех врагов… Тех, кто готов вырвать власть и Россию из его державных рук… Всех этих Гучковых, Родзянок, думских ниспровергателей и демагогов… Почему оказываются бессильными все министры внутренних дел?! Почему он, самодержец, не может быть полностью уверен в своих сановниках?! Как возмутительно и безответственно ведут себя самые выдающиеся деятели империи!.. Подумать только, он, помазанник божий, объявляет о решении возглавить армию в дни тяжелых унижений России, а его министры осмеливаются на забастовку! Сочиняют письмо, в котором угрожают тяжелыми последствиями императорскому величеству, династии и России?! Ну, этого еще можно было ожидать от Сазонова и Харитонова… Но Кривошеин, Барк, Шаховской и Игнатьев?! Этим-то что надо? Нет, права Аликс, когда просит избавляться от опасных людей…»Адъютант почтительно вытянулся в стороне от скамьи, не смея беспокоить его величество своим присутствием. Дежурные казаки охраны спрятались за толстыми стволами деревьев. «Царь-батюшка думает! За всю Расею!»И он думал. Мысли тянулись чередой, как караваны диких гусей, несущихся в вышине на юг.«Хорошо еще, что удалось сравнительно легко распустить эту говорливую Государственную думу… Уволены министры Щербатов и Самарин… Месяц назад убран оказавшийся хитрым и опасным — это он подговорил министров написать письмо — Кривошеин… Сочтены дни министерства Харитонова… Как жаль, что из-за союзников нельзя убрать Сазонова — англичане и французы сразу вцепятся в горло… И Барка нельзя тронуть, он слишком большой специалист по части финансов… ведет все переговоры о займах в Америке, Англии и во Франции… Союзники тоже завопят, если сместить и этого забастовщика!..»«Начинается новая чистая страница» — пишет Аликс, со вздохом припомнил Николай. — Не так легко писать новые имена министров на этой чистой странице… Их надо еще найти. А где взять верных людей?! Допустим, наш Друг готов помочь советом — ему, может быть, из народной гущи видно, кто и как относится к самодержцу…Пожалуй, надо сменить и Горемыкина — старик не в состоянии держать в узде кабинет министров… Пожалуй, гофмейстер Штюрмер сможет решить те задачи, которые я ему поручу…»Лик императора посветлел. Он легко поднялся со скамьи и пошел по дорожке. Проходя мимо адъютанта, Николай машинально протянул ему монтекристо и, не останавливаясь, пошел дальше. Ему вдруг пришел на ум вопрос: а как союзники отреагируют на назначение Штюрмера? Николай снова впал в раздражение.«Опять Палеолог и Бьюкенен будут проситься в Ставку!.. Снова вылезут со своими непрошеными советами. Надо сказать Фредериксу, чтобы ни в коем случае не приглашал этого английского нахала! Подумать только, предложить российскому императору отдать Японии оставшуюся половину Сахалина только за то, чтобы японцы прислали два корпуса на русский фронт для поддержки российской армии!.. Надо рассказать об этой английской выходке Аликс, чтобы она была похолоднее с Бьюкененом! Однако он опасен… Надо Мосолову быть осторожнее с англичанами… Не дай бог, пронюхают о наших желаниях заключить мир — не постесняются подослать убийц с кинжалами…»Размеренными шагами царь сделал круг по парку и подошел к дворцу. Солнце снова выглянуло в просвет между тучами.«Не иначе, как сам господь-бог посылает свое благословение, — поднял глаза к небу Николай. — Пожалуй, следует хорошенько помолиться ему…»Самодержец остановился на ступенях крыльца и обернулся к адъютанту:— Пригласите ко мне Алексеева… Это насчет праздника и парада георгиевских кавалеров 26 ноября. Пусть заготовит приказ о вызове в Ставку из каждого корпуса по одному офицеру и два нижних чина… устроить парад… всех строевых и штаб— и обер-офицеров, поздравлю со следующим чином… распорядитесь приготовить списки… 67. Эльбоген (Локет), декабрь 1915 года На сырой, покрытой плесенью стене своего каземата черенком железной вилки Соколов сделал сто восьмидесятый штрих. Шесть месяцев он сидел в одиночной камере тюрьмы для особо опасных преступников в том самом городишке Эльбоген, куда еще так недавно и так давно — целую вечность назад — он приезжал на экскурсию из соседнего Карлсбада! Из окна своего узилища он видел крышу гостиницы «Белый конь», где обедал тогда, лес на склоне горы за городком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167