Тот без слов принял, хмыкнул. Данила слышал лишь шорох пальцев по шершавой поверхности стены.
Топот и гам нарастал. Северьян все еще лихорадочно щупал стену, когда позади в темноте замаячили огни факелов, рассеянные, дерганые они хаотично метались, в такт движения хозяев. Воинов было много, от их слаженного топота земля под ногами нервно сотрясалась. Данила сглотнул густую слюну, бросил затравленный взгляд на Северьяна.
— Что теперь? Бросаться им в ноги?
Северьян нервно отмахнулся.
— Делай что хочешь, только дай мне немного времени!
— Что хочу? — Рявкнул Данила. — Я ничего не хочу! А этих, с мечами, там много. И они не собираются брать нас живыми. Меня уж точно не собираются.
— Ну так и ты их, не бери живыми…
Сразу четверо выскочили на свет магического шара. Данила с ревом кинулся на них, сшибая с ног, сбивая спесь и уверенность. Клинок рубил на право и налево, и сразу трое упали, оставляя на стенах кровь и собственные внутренности. Последний было попятился, но когда в помощь кинулись еще пятеро воинов, бросился с уверенностью, занося над головой меч. За что и поплатился. Данила рубил с плеча, без изысков и заумных приемов. Пусть Северьян изгаляется, ему так положено. А Даниле и море по колено, раззудись плечо, размахнись рука…
И рука махала, а в разные стороны летели кровавые брызги, ошметки одежды и кольчужные кольца. Труп ложился на труп, вскоре ромеям, чтобы просто добраться до наглого русича, требовалось перелезать через трупы соратников. А пот уже застилал глаза, рубаха на груди была разорвана и на ребрах красовалась резаная рана. Такая же была и на плече, ромеи были неплохими драчунами, но для серьезного боя у них не хватало ярости. Данила уже валился с ног, когда напирающие вдруг отступили, а из глубины коридора послышался крик.
— Варвара можно не брать в плен! Начальник сказал, что его можно убить! Тащите дротики, арбалеты!
Данила судорожно вздохнул, крепче вцепляясь в меч. Все обернулось совсем не в его пользу. И если друга Северьяна попытаются взять живым, то ему, варвару, такой любезности не окажут. Оставалось лишь стоять и ждать, когда наконец стражам принесут арбалеты, и тогда уж ромеи двинутся уверенно и нагло, вмиг утыкают стрелами и болтами, как ежа.
— Есть! — Громко крикнул Северьян. Данила аж подскочил на месте от неожиданности. Внутри все похолодело, но не от страха. От сладковатой, победной радости.
— Скорее сюда, пока не закрылась! — Рявкнул убийца.
Данилу не надо было долго уговаривать. Он уже ощутил себя в роли дурного ежа, и теперь несся по тесному, подпертому трещащими деревянными сваями коридору, ощущая в спине холод брошенного дротика. Но ромеи не спешили следом, видно арбалеты все еще не принесли. С губ слетала пена, как у коня прямо. Из глотки рвался крик, вперемешку с хрипом, все-таки не стояли, загнанные, а бежали. А пока бегут, всегда есть шанс. Маленький розовый шар в руке Северьяна разгорался все ярче, освещая путь на несколько шагов вперед и стены вокруг. Данила пробегая, успел ужаснуться. Тоннель прорыт под землей, стен нет, под ногами глинистая каша, над головой почва, даже торчат обрубки корней. Видно там, наверху, растут деревья. Мысль пронзила неожиданная, волнующая. Если сверху деревья, то значит Царьград позади? Это ж сколько они пробежали?
Земля время от времени осыпалась на голову, подгнившие сваи подозрительно скрипели, с неимоверным трудом удерживая над головой путников пласты земли. Данила представил, что сваи рушатся, содрогнулся. Вот уж незадача, заживо быть погребенными в земле, причем в одном из подземных ходов. И не имея возможности выбраться, чувствовать, как твое тело медленно загнивает, разлагается, в ноздри заползают черви, жуки всякие…
— Что пыхтишь? — Раздался веселый голос Северьяна, — опять какая-нибудь гадость причудилась.
— Опять, — прохрипел Данила. — Далеко нам еще?
— Ящер его знает, — беззаботно ответил убийца. — Думаю, пока тоннель не кончится.
— А он того, не обрушится? — Подозрительно спросил Данила. — Уж больно скрипит и пыхтит тут все.
— Не обрушится. Триста лет простояло и еще столько же простоит. Если конечно, не помочь…
Позади снова раздался слаженный топот. Крики, яростные вопли, угрозы, пока это все, на что были способны ромеи. Но если догонят, особенно на прямой, беды не избежать. Позади мелькнули факела, что-то хлопнуло, свистнуло. Еще несколько хлопков. Данила дернулся. Стрела с ярко-красным оперением воткнулась в сваю прямо перед самым носом. Вот уж незадача, еще бы чуть правее и все, считай отвоевался.
Тяжело вскрикнул Северьян. Только что резво бежал впереди, теперь захромал, через несколько шагов и вовсе упал. Данила подбежал, распаренный, запыхавшийся.
— Что случилось? — Бросил он коротко.
Северьян молча указал на ногу. Под коленную чашечку воткнулась стрела. Данила прикусил губу. Рана — дрянь. Хорошо если в бедро или в голень, выдернул, а мясо нарастет. Но коленка, совершенно другое. Даже если кость не раздроблена и не будет нагноения, все одно хромота до конца жизни. А Северьян будто этого и ждал, протянул кинжал Даниле.
— Держи, мне он больше без надобности. А тебе еще пригодится.
— Ты что, умирать собрался? Нет, я тебя не брошу, — уперся Данила, как баран.
Северьян закусил губу, приподнялся, держась за сваю.
— Дурак, не собираюсь я умирать. Сейчас не собираюсь. Но и ты мне не нужен, понимаешь? Ты для меня сейчас обуза.
— Тогда пошли! Побежали! — Данила потащил его за руку. Северьян отпихнул его.
— Беги отсюда. А мне нужно еще увидеться с Базилевсом…
Данила неуверенно попятился, прикрываясь мечом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137