— Мне их подачки ни к чему. Ежели Солер…
Городские ворота отворились, и на белую дорогу высыпали пестрые нарядные всадники.
— Вот он, Орсон, — сказал маркграф, глядя из-под руки. — Выехал все же.
* * *
В окна дворца били косые лучи солнца, такие яркие, что Леон невольно заморгал и отвел глаза.
— Надеюсь, вы не испытываете никаких неудобств, — сказал герцог Орсон.
— О нет, государь, — маркграф склонил голову (не поклон, тень поклона), — благодарю вас.
Айльф не врал, когда расписывал красоты Ретры, — тронный зал и впрямь выглядел роскошно, даже слишком роскошно — колонны, поддерживающие свод, исполнены в виде золотых деревьев, в кронах сверкают гранатовые плоды, а сам свод являет имитацию звездного неба; именно так стояли звезды в день рождения его светлости герцога, пояснил Эрмольд. Пол выложен малахитовыми плитами, а голова герцога, сидевшего в тяжелом резном кресле, венчалась короной такой тонкой выделки, что казалось, ее можно смять, сжав в руке.
«Нарочно так вырядился, — подумал Леон. — И весь этот пышный прием затеян недаром. Ведь он мог бы поговорить с маркграфом запросто: как его светлость с его светлостью».
За всей этой роскошью трудно было разглядеть самого герцога, немолодого, на первый взгляд добродушного; лишь когда он вежливо приподнялся навстречу новоприбывшим, стало видно, что он крепко сложен и, несмотря на пышное тяжелое облачение, двигается с легкостью человека, проводящего в седле гораздо больше времени, чем в тронном зале.
— Я наслышан о бедах, обрушившихся на Солер, — сказал Орсон. — Это, право, очень грустно. Очень грустно…
Он многозначительно смолк.
— Я о многом не прошу, — сказал маркграф сквозь зубы.
— Разумеется. Кто спорит, кто спорит… Но прошлый год и у нас выдался не слишком урожайным. Что же до скота…
— Торгуется, как лабазник, — тихонько пробормотал лорд Ансард.
— Будь Солер под нашим покровительством…
— Но Солер не под вашим покровительством, — лицо маркграфа ничего не выражало. — А потому готов заплатить вам полную цену.
— Да ладно вам, — добродушно сказал герцог, — какие счеты между соседями! Кстати, я велел отогнать двадцать голов скота вашим людям… Надеюсь, они будут довольны…
— О да, — вежливо ответил маркграф, — вполне. Кстати, вид с холма, который отведен им под место для лагеря, открывается просто великолепный…
— К чему таким бравым молодцам дышать дворцовой пылью? Пускай порезвятся на просторе. Тем более что обратный путь будет нелегким — им придется сопровождать обозы…
— Разумеется.
— И перегонять скот. Сто голов племенного стада, знаете ли, не так просто будет доставить на место. Ну, с коровами ваши молодцы, я полагаю, справятся, а вот мои чудесные быки — драконы, а не быки… Только пару дней назад один из них разнес стойло в щепы. Да и убийство на его совести (если у этой твари есть совесть). Покалеченные не в счет.
— Мои люди затравили несчетное число диких кабанов, — сухо сказал маркграф.
— Но этих вам надо доставить живыми, а это, согласитесь, государь мой, совсем другое дело. Впрочем, — он махнул пышным, отделанным мехом рукавом, — предоставим эти вопросы на усмотрение доверенным лицам. Тем более что они разбираются в этом лучше нашего. Такая скука эти хозяйственные проблемы, между нами говоря… Мы, высокородные, до этого не снисходим. Охоты, пиры, молодецкие забавы… Верно я говорю, друг мой?
В его глубоко посаженных глазках вдруг сверкнул самый живой интерес.
— А это, значит, и есть ваши загадочные друзья? Амбассадоры из далекой Терры… Ну-ну…
Берг выступил вперед, низко склонил голову, приложив руку к груди, где сверкала тяжелая церемониальная цепь.
— Счастлив предстать перед вашей светлостью…
— Мне говорили, что вы внушаете страх одним своим видом, — доброжелательно продолжал Орсон, — великаны… так что я уж подумал, значит, и вправду за морем живут чудовища… А вы вполне…
— Заурядны? — подсказал Берг.
— Приятны с виду, — любезно заключил герцог. — Кстати, эти великолепные самоцветы… В горах Солера таких не встретишь. Серебро там, и верно, имеется, впрочем, что-то там случилось с этой жилой, верно, государь? Казначей мой говорит, им трудно назначить цену — поскольку не с чем сравнивать…
— Назначьте любую, — сквозь зубы произнес маркграф.
Орсон, защищаясь, приподнял ладонь:
— Помилуйте, они бесценны… Это все казначей… — Он ухмыльнулся. — Честнейший человек — так радеет за наше благополучие, что нам самим порою трудно бывает с ним сладить. Ну, формальности улажены, а остальное приятней обсуждать за кубком вина. Буду рад, если вы почтите нас присутствием на вечерней трапезе.
Он чуть повернул голову и уставился на послов. Словно насекомое под лупой разглядывал.
— Что ж, приглашение относится и к вам, господа. Надеюсь, вы расскажете мне о Терре.
Берг молча поклонился.
Из полевого дневника Леонарда Калганова, этнографа-стажера. Надиктовано в Ретре, в день прибытия, за час до парадного приема
Орсон не из тех, кто способен упустить свою выгоду, — как выяснилось — он ясно дал понять, что рассматривает драгоценности, врученные ему нашим венценосным покровителем, лишь как залог в счет будущих выплат. В счет этих выплат, кстати, входят и совершенно грабительские пошлины за провоз товаров через Ретру в соседние княжества. Боюсь, его светлость беззастенчивое вымогательство склонен рассматривать как личное оскорбление — во всяком случае, он вновь попытался прощупать почву на предмет возможного военного альянса с Террой. Для чего вызвал Берга на галерею, где, по его мнению, можно было вести приватный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129