Альберта Ивановича Тихомирова он за глаза называл Куратором. В те славные годы, когда Старая площадь не спускала немеркнущего ока с компетентных, как тогда было принято выражаться, органов, Белов, сам того не желая, попал в поле зрения Куратора.Тихомиров сразу же поставил условие – о проявленном интересе к молодому сотруднику должны знать только двое: Тихомиров и он сам. В противном случае к заброшенному злой волей в Тмутаракань Белову потеряют интерес все и навсегда.Белов условия игры принял и никогда об этом не жалел.«Сами виноваты. Довели, гады. Если бы не стали вытирать об меня ноги, стал бы я палить из главного калибра? Только дурак может подумать, что Куратор давно не у дел. Ого! Эти седые крепыши интригуют, пока дышат. А с их закалкой – еще на наших поминках блинами обожрутся. Куратор и сейчас по старым каналам может так шарахнуть, что на Лубянке в кабинетах все портреты со стен послетают!»– Любуешься? – Куратор, шаркая тапочками, осторожно пронес поднос с чайником и чашками к столу. – Нет, не помогай! Вдвоем точно уроним.– Красивый вид.– По секрету, Игорек, здесь себя чувствую сперматозоидом в пробирке. Нет, что улыбаешься? Что это такое – вместо двух стен – окна во весь рост! Слава богу, что высоко, только с вертолета подсмотреть можно. – Куратор запахнул на груди теплый халат, по случаю сырой погоды накинутый поверх спортивного костюма.– А на Краснопресненской квартира?– Вспомнил! Сдаем фирмачу. Продаем свой кусочек социалистической собственности.– Вместе с аппаратурой? – подколол Белов.Куратор на секунду замер с чайником в руке, удивленно посмотрел на Белова, потом захохотал, показав крепкие белые зубы.– Славно, Игорек! – Он вытер заслезившиеся глаза. – Давно сообразил, что квартирка «крестовая»?– Давно. Не совсем же я дурак. Ваше поколение работало круглые сутки: дома и на работе. Сам бог велел квартиру нашпиговать «клопами».– Садись. – он указал Белову на кресло напротив себя. – Ты дураком никогда не был. Чай будем пить с мятой. Говорят, от сердца помогает, веришь?– Не знаю, – пожал плечами Белов.– И я не знаю. Однако вкусно. – Он разлил дымящийся чай по чашкам, пододвинул к Белову корзиночку с печеньем. – Мне горячий нельзя, а ты пей, если хочешь. Я пока о твоих интеллектуальных способностях поболтаю. – Он сел, закинув ногу на ногу, поиграл свесившимся с пальцев тапком. – М-да, Игорек. Годы тебе на пользу. Заматерел. А я тебя еще волчонком подобрал.Белову был неприятен цепкий взгляд глаз в мелкой склеротической сетке, но виду не подал. Куратор надкусил печенье, аккуратно стряхнул г упавшие на грудь крошки и продолжил:– Ты умница, Игорь, и сразу понял, что органы – это лишь часть тела. Что было бы, если печень стала бы жить сама по себе? Согласись, если у тебя кое-что зашевелилось в штанах, скажем, в высоком кабинете, это уже неприятно, да?– К-хм. – Белов вспомнил утренний разнос у начальника Управления и улыбнулся.– Только у Гоголя нос жил сам по себе. Но носатый гений был параноиком, что лишний раз доказывает мою правоту. Ты не стал якшаться с теми, кто считал, что органы, твоя контора или другая, не о том речь, есть пуп земли и царь царей. Таких мы давили. До сих пор считаю, правильно делали.– Только мало. – Белов отставил чашку.– Ну, дорогой, нельзя же всех сразу! Хотя, согласен, не учли, что мразь размножается со скоростью болезнетворных микробов. Ну и бог с ними! Теперь о тебе. – Куратор потянулся за чашкой, потом махнул рукой. – Ай, еще горячий...Значит, тебя потянули на цугундер за провал перехвата, и ты прибежал ко мне.Зачем? Помочь остаться или помочь уйти? Подумай, Игорь. Иногда нужно мужество, чтобы вовремя смазать пятки. Ты и так там пересидел. Дальше ;будет хуже.– Я все понимаю, Альберт Иванович. Тошно там. Хочется пройтись по коридорам и наплевать на все двери. А потом уйти. Я же не первый день в контрразведке; такой провал возможен только при утечке информации, из отдела или из Управления, меня уже не особо волнует. Служебного расследования не будет, так мне сразу и заявили. А за то, что из-под носа увели три фуры с наркотиками, отвечать придется лично мне. Ну как тут можно работать?!– Вот что я тебе скажу. – Куратор провел ладонью по аккуратно постриженным чуть побитым сединой волосам. Перец с солью, как говорят. Белов по опыту знал, этот жест означает, что Куратор готовится сделать решающий ход. – Ты стоял в резерве. Я уже начал торить тебе тропинку на переход к нам, в Комитет партконтроля. С Лубянки до Старой площади за пять минут дойти можно, а перетащить человека – это целая наука! Но тут такое началось, сам помнишь.Большинство, само собой, решало личные проблемы. Самые серьезные занимались эвакуацией. – Он со значением посмотрел на Белова, тот кивнул. – А это работа особая. В такую обстановку привести нового человека я просто не смел. Ну а потом все рухнуло. Но сейчас у меня есть куда тебя пристроить. О деньгах и прочем у нас не принято говорить. Для своих мы решаем эти вопросы раз и навсегда. Будешь думать только о работе. Работа серьезная. На несколько порядков выше твоей.– Спасибо, Альберт Иванович. Но мне нужно продержаться месяц. Если повезет меньше. После этого я в вашем полном распоряжении.– Интересно-о! – Еще крепкая ладонь, только кожа стала суше да четче проступили синие жилки, замерла, потом опять поплыла по жесткой щетке волос. – Дело?– Да.– Серьезное или дурь ради принципа?– Очень серьезное. И для меня, и для вас, и для тех, кому вы меня рекомендуете.– Даже так? Заинтриговал, Игорек. До сих пор наши дела с твоими не пересекались. Давай-ка, братец, колись!– Допустим, это мой прокол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215