Мне заметно полегчало, я уже не чувствовала себя такой издерганной, как вчера, хотя у меня опухло левое верхнее веко – наверное, от коньяка. Я вышла на балкон и посмотрела на ряды домов на западе, которые мне было видно. Я смотрела на них и думала, что вот где-то там ходит убийца, и теперь он играет со мной, как кошка с мышкой.
Умяв на завтрак английский пончик, я стала звонить детективу Фарли. В участке сказали, что его не будет на месте до полудня, поэтому я оставила для него сообщение. С Кэт мне повезло не больше: в квартире был включен автоответчик, а в офисе – голосовая почта. Я оставила и там и там сообщения с просьбой перезвонить мне как можно быстрее.
Затем я позвонила в телефонную компанию. Здесь мне сначала тоже пришлось долго выслушивать автоответчик, я уже чувствовала себя так, будто погрузилась в роман Кафки, но в конце концов я все-таки связалась с живым человеком, с девушкой, которая искренне желала мне помочь. Она сказала, что, к сожалению, разблокировать номер и узнать, кто мне названивает, невозможно, однако современная техника позволяет телефонной компании отсекать звонки с неопределяющихся номеров. Звонящего просят представиться, и если он отказывается, его не соединяют. Этот метод работает не только против телефонных хулиганов, но и против телефонных коммивояжеров. Если меня подключат к этой услуге, никто больше не сможет впаривать мне по телефону новую кредитную карту. Но я отказалась. В данный момент мне не хотелось отгораживаться таким способом от таинственного преследователя: это может разозлить его и спровоцировать на более агрессивные действия. Кроме того, если он своими звонками держит под контролем меня, то я в каком-то смысле держу под контролем его самого.
Покончив с этими пунктами, я перешла к последнему. Мне хотелось найти номер телефона вдовы Такера, не прибегая к помощи моей приятельницы из «Лучшего дома». Оказалось, что это проще простого. В биографии Бобба, размещенной в Интернете, упоминался город в округе Бакс, где находилась его ферма, а фамилия Такер все еще значилась в телефонном справочнике.
К телефону подошла сама Дарма Бобб. Она запыхалась, как будто ей пришлось бежать издалека. Когда я представилась редактором из «Глянца», она стала отвечать на мои вопросы очень коротко. Я объяснила, что звоню по поручению Кэт и что мне нужно обсудить с ней один очень срочный вопрос. Нельзя ли мне приехать к ней завтра, чтобы мы могли поговорить? Дарма не хотела давать согласия, требуя, чтобы я сначала объяснила, что мне нужно. Но я боялась, что, если скажу правду, она найдет предлог отказать, и я упирала на то, что это не телефонный разговор. В конце концов ее любопытство взяло верх над осторожностью, и она согласилась. Мы договорились встретиться в час дня. У Лэндона тоже есть летний домик в округе Бакс, в городке под названием Карверсвилл, поэтому, закончив разговор с Дармой, я сразу позвонила Лэндону и оставила на его автоответчике сообщение с вопросом, нельзя ли мне провести ночь с пятницы на субботу в его летнем доме. Это избавило бы меня от необходимости совершать две двухчасовые поездки на машине в течение одного дня. Затем я позвонила Полли и перенесла нашу с ней встречу с пятницы на воскресенье, поскольку в пятницу мне придется уехать из города.
Остаток утра я приводила в порядок заметки и материалы по делу о полтергейсте, чтобы после обеда можно было начать статью. Чтобы успеть к новому сроку сдачи, мне придется писать со скоростью света.
Подошло время ленча с доктором Джеком Херлихи, специалистом по детской психологии и разоблачителем полтергейста. Терпеть не могу брать интервью во время ленча: приходится одновременно есть, писать, возиться с салфетками, – но доктор, похоже, непременно хотел совместить интервью с едой. Наверное, приглашенных профессоров плохо кормят.
– Вы знаете Виллидж, – сказал он, – выбирайте место.
В его тоне слышались начальственные нотки, но это было типично для большинства психоаналитиков, с которыми мне доводилось общаться. Я предложила встретиться в маленьком кафе на Девятой улице Ист-Виллидж. Насколько я помню, в этом кафе есть уютный внутренний дворик. Я облачилась в короткую джинсовую юбку и красные босоножки, которые не надевала с прошлого августа. Такая одежда может показаться не совсем подходящей для штатного корреспондента, но я давно усвоила, что короткая юбка способна творить чудеса с мужчинами, у которых приходится брать интервью.
Выйдя из дома, я на секунду задержалась на тротуаре и посмотрела по сторонам. Ничего подозрительного, обычные для нашего района прохожие. Я опаздывала на две минуты и, подходя к кафе, с облегчением обнаружила, что психолог тоже опаздывает. Во всяком случае, я подумала, что он опаздывает, потому единственный мужчина, который сидел во внутреннем дворике, был одет в джинсы, белую футболку и темно-синий блейзер неопределенного кроя. Однако когда этот мужчина поднял глаза от «Нью-Йорк таймс» и увидел меня, он поднял руку и помахал. По-видимому, он составил обо мне достаточно точное впечатление по нашему телефонному разговору, чего я не могла сказать о себе. Я ожидала увидеть мужчину лет сорока с хвостиком, бородатого, с пробивающейся лысиной, возможно, немного неряшливого, этакого рассеянного профессора. В действительности же он оказался не старше тридцати четырех – тридцати пяти лет, гладко выбритым, с тонкими чертами аристократического лица, лишенного грубоватого налета, с высокими скулами и гладкой кожей. Вообще-то он был не в моем вкусе, но это не помешало мне оценить его по достоинству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113