Раздался хлопок – Сэмми откупорил бутылку.
– Ох, – воскликнул он, поводя вновь наполненным бокалом перед носом. – Амброзия. – Он отпил глоток. – Ну ладно, – Сэмми поставил бокал на столик. – Почему бы тебе не продолжить рассказ о Лили?
– Да. В общем, примерно в двадцать пятом году мадам Зекели пришла к выводу, что у ее талантливой ученицы есть все, чтобы стать оперной дивой мирового класса. Она решила, что Лили должна посвятить себя музыке – «принести себя в жертву», как, вероятно, выразился этот дракон в юбке. Она нажала на соответствующие педали, и Лили приняли в Будапештскую Академию Ференца Листа – одно из лучших и по тому времени наиболее престижных учебных заведений в мире.
– И? – нетерпеливо спросил Сэмми.
– Там она несколько лет занималась у разных преподавателей, не оставляя и мадам Зекели, та, в свою очередь, не могла расстаться с ученицей, приносившей ей постоянный доход. Затем, примерно в двадцать седьмом году, нашей Лили, похоже, надоело все время чувствовать у себя за спиной этого дракона мадам Зекели. В обход своей благодетельницы она подала заявление и была принята в хор Государственной оперы Будапешта. Мадам чуть не хватил удар. Она кричала Лили, что та слишком торопится, что надо еще готовиться, и все такое прочее. Но Лили сделала по-своему. Она уже вкусила свободы и не собиралась ее терять. Учительница и ученица расстались не самым лучшим образом. Через год Лили уже исполняла вторые партии, ее выделяли среди стажеров, она становилась восходящей звездой.
Стефани помолчала, нахмурившись.
– А вот дальше ничего не ясно. Я несколько раз прочитала оба варианта рукописи, пересмотрела все подготовительные записи и наброски, но никакой общей картины не вырисовывается. Несмотря на все мои старания.
– Тогда просто расскажи, что знаешь, без общей картины, – попросил Сэмми.
– Хорошо, но это только отдельные эпизоды, обрывки, – предупредила Стефани. – Буду петь с листа. Мне кажется, Лили была слишком талантлива, а может быть, слишком агрессивна и амбициозна. Она могла представлять угрозу примадонне. Кто знает? Все может быть. – Стефани пожала плечами. – Здесь возможно бесчисленное количество вариантов. Я хочу сказать, примадонна не зря так называется – прима-донна, не так ли?
Сэмми согласился.
– Единственное, что я могу сказать, – продолжала Стефани, – я изучила все досконально и не нашла абсолютно ничего, то есть ничего вообще, что бы хоть как-то прояснило то, что произошло. Но это должно быть что-то очень неприятное. Иначе почему многообещающая стажерка внезапно оказалась персоной нон грата и была выставлена из оперы?
– И это все, что тебе известно об этом периоде?
– Да, все. А что? – Стефани наклонила голову. – Может быть, ты знаешь что-то, чего не знаю я?
– Я потом расскажу тебе, что я знаю. А пока продолжай, детка. Мне очень интересно. – Сэмми улыбнулся. – Правда.
– Ну раз так, я продолжу. – Стефани покосилась на Сэмми и отрезала себе еще кусочек пиццы. – То, что произошло всего неделю спустя, подтверждается многочисленными документами. Мать Лили, больная сестра Лизелотт, дядя и его семья – все погибли в железнодорожной катастрофе. Поезд, в котором они ехали, сошел с рельсов и упал в Дунай.
– Трагедия, – произнес Сэмми, покачав головой. – Хотя для бедной Лизелотт это было благом – окончились ее страдания.
– Да. К счастью для Лили и Луизетт, ни той ни другой не было в поезде. Луизетт лежала с гриппом, и Лили твердо заявила, что останется с нею. Конечно, повезло, но дядя, их опора в жизни, погиб. Они остались одни, без работы и без единого родственника. Лили понимала, что у нее было очень мало шансов снова попасть в оперу. Они с Луизетт без промедления собрали чемоданы и отбыли в Вену.
– Где, скорее всего, репутация Лили была уже известна, поскольку Венская государственная опера и опера Будапешта всегда были тесно связаны, – сказал Сэмми.
Стефани время от времени отправляла в рот кусочки пиццы, запивая ее содовой.
– Короче, оттуда сестры Билфелд отчалили в Берлин, где их также ждала нелегкая жизнь. У Лили не было ни рекомендательных писем, ни покровителей, она не могла прорваться даже на прослушивание в Берлинскую оперу. Занятия вокалом требовали немало денег. Так что обе девушки стали жить «у тети» и работать на нее же.
– Тетя? Но ведь у них не осталось родственников!
– Дядя Сэмми, «тетя» – значит «мадам», а «работа» – значит «проституция».
– Проституция? Лили? Детка, скажи честно, – он испытующе смотрел на Стефани, – ты абсолютно уверена?
– Да, абсолютно. – Стефани кивнула. – У меня есть копия старой групповой фотографии девушек этого борделя. Оригинал погиб во время взрыва, но даже на фотокопии легко узнать и Лили и Луизетт. Хочешь взглянуть?
– Потом. Продолжай, пожалуйста! Честно говоря, я услышал много нового. Просто потрясающая история!
Стефани довольно улыбнулась.
– По-моему, тоже. Так на чем я остановилась? – Стефани поддела вилкой еще кусочек пиццы.
– Берлин, – подсказал Сэмми.
– Да, Берлин. В конце концов, работа у «мадам» позволяла Лили брать уроки вокала. Жертва была оправданна. Ее новый преподаватель помог ей попасть на прослушивание в оперу, и она была принята сразу же. После этого события разворачивались по голливудскому сценарию – трогательная история со счастливым концом, типичная мелодрама. Через несколько месяцев – удача! Ей дали ведущую партию в оперетте «Кавалер роз». В день премьеры выясняется, что примадонна не может выступать, поскольку с ней произошел несчастный случай. Ее заменяют дублершей, то есть Лили. Стоит ли говорить, что она покорила всех, зал устроил ей овацию на полчаса – и новая звезда родилась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164