Официальная супруга, в платье с неприлично глубоким вырезом, которое, возможно, пришлось бы к месту в далекой Европе, но в этом городе казалось нелепым, сидела со скучающим лицом. Доверенный адъютант, имевший привычку разгуливать по собственным покоям в женском платье, непринужденно болтал с очень красивой девочкой-метиской, которая иногда получала сомнительное удовольствие, разделяя ложе с королевским губернатором.Полковник Алан де Грамон не нуждался в подобной аудитории и с трудом скрывал презрение к самому Шамбертену.Прямой и подтянутый, в бело-золотом мундире кавалерийского офицера, с париком на выбритой голове, Грамон прошел во внутреннее помещение дворца, остановился и отдал честь.Губернатору очень нравилось заставлять Грамона немного постоять перед тем, как предложить ему стул.— Астролог предсказал мне, что днем меня ждут дурные известия, — капризно заговорил Шамбертен, сажая метиску к себе на колени и начиная ее ласкать. — Но я и представить не мог, что меня ждет такая неприятность, как встреча с вами.Алан де Грамон и не пытался скрыть нетерпение:— Мне нужно поговорить с вами наедине, монсеньор.— У меня нет секретов от моих близких.Метиска еще сильнее прижалась к нему. Грамон заговорил строже:— Не дозволяется обсуждать вопросы безопасности Короны в чьем-либо присутствии. Этот приказ подписан лично Его Величеством.Губернатор нетерпеливо вздохнул, столкнул девушку с колен и жестом велел всем выйти.— Что же такого произошло, о чем никто не должен знать?— На днях из английских колоний вернулся один из моих лучших лазутчиков…— В такую мерзкую погоду? — перебил его Шамбертен, указывая на покрытое инеем окно.— Для моих людей погода — не препятствие.Губернатор взял со столика бокал и отхлебнул вина.— Монсеньор, — продолжал полковник, — мы столкнулись с большими трудностями. Несколько месяцев назад англичане из Массачусетса и Нью-Йорка доставили оружие ирокезам. Насколько мне известно, теперь сенеки располагают по меньшей мере тремя сотнями стволов и еще сто находятся у могауков.Шамбертен от возмущения чуть не поперхнулся вином:— Безобразие! Они воспользовались нашим же приемом! Мы первые дали оружие гуронам и оттава!— Именно так, монсеньор. И теперь необходимо принять ответные меры.— Как только станет теплее…— Естественно. Но у нас есть люди, которые могли бы заняться этим в любое время года.Шамбертен посмотрел на снег за окном.— Вы возьмете Бостон. — Губернатор сказал эту фразу таким тоном, как будто битва уже состоялась.Грамон рассмеялся. Шамбертен удивленно посмотрел на него и поднял брови.— Вы забываете, монсеньор, что население английских колоний по численности намного превосходит наше.— Тогда я немедленно пошлю в Париж требование выслать еще несколько дополнительных частей из лучших войск Его Величества.Полковник вздохнул:— Ваше письмо придет самое раннее в конце апреля. До конца лета его будут обсуждать в военном министерстве. Потом отошлют в Версаль, где письмо медленно пойдет по кабинетам, и к началу следующей зимы дойдет до Его Величества. При всем уважении к королю Людовику, следует отметить, что военные действия в Европе для него куда важнее, чем то, что происходит здесь, в Новом Свете. Даже если король согласится прислать сюда еще войска, в чем я сильно сомневаюсь, это будут жалкие крохи, которых окажется недостаточно для штурма Бостона и Нью-Йорка. Губернатор вынужден был согласиться:— Думаю, мы можем рассчитывать только на два полка регулярных войск, которые уже находятся здесь, в Квебеке. Но они понадобятся прежде всего для защиты самого города, если англичане решатся начать против нас военную кампанию.Грамон покачал головой:— Вот это и есть их слабое место. Нью-Йорк, Массачусетс, Коннектикут и Пенсильвания враждуют между собой, так что вряд ли будут действовать заодно. И потом, они еще не закрепили своих отношений с ирокезами. У нас появляются определенные преимущества, и нам следует ими воспользоваться.— Каким образом? — У губернатора разболелась голова, и он снова потянулся к бокалу.— Англичане должны убедиться в том, что напрасно дали ирокезам оружие. Дружба должна оборваться, пока они не заключили военного союза. Вспомните, что было с алгонкинами.Граф де Шамбертен считал всех индейцев кровожадными дикарями и не пытался запомнить, чем одно племя отличается от другого. Но, не желая показывать собственную неосведомленность, промолчал.Грамон хорошо знал графа и сдержался.— Алгонкины не так агрессивны, как гуроны и оттава, — объяснил он. — Они принялись раздумывать, когда мы предложили им присоединиться к нам, потому что алгонкины боятся ирокезов. Так что если сенеки, могауки и другие ирокезы примут сторону англичан, алгонкины тоже уйдут к ним, и тогда мы пропали. Нам нужно, чтобы англичане пошли войной против сенеков.— Очень убедительно! Но я не понимаю, как такое может произойти.В глазах Алана де Грамона вспыхнул огонек.— Представьте себе, что через несколько недель, когда станет теплее, отряд сенеков — большой отряд — устроит неожиданный набег на английские колонии. Жителей убьют, дома разграбят и сожгут, уведут женщин и детей. Англичане придут в ярость, потому что это будет предательством, и отправят карательную экспедицию, и сенеки начнут воевать с англичанами. Тем самым мы избавимся от опасности. Более того, мы завоюем доверие индейцев, ирокезы потеряют много сил, и будет легче убедить алгонкинов встать на нашу сторону.— Вы нарисовали чудесную картину, Грамон, но я вижу в ней один изъян. Не представляю, как мы заставим сенеков напасть на тех, кто дал им оружие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86