И еще для покоя и счастья ей нужен муж, и он должен быть человеком таким же порядочным и честным, как она сама.
Саймон подумал, что прежде всего ему необходимо разыскать Элис. Постараться понять, запомнила ли она что-нибудь из событий минувшей ночи, и если да, то что именно. Самое главное — узнать, связано ли что-нибудь в ее воспоминаниях с тем роковым флаконом, что оставался на рабочем столе. Саймон не строил никаких иллюзий относительно леди Элис и понимал, что если та на самом деле поняла, что таится в рубиновой жидкости, и флакон с этой жидкостью оказался у нее в руках, то это еще опаснее, чем если бы он оказался в руках Ричарда.
Саймон припомнил вкус ее губ, запах ее кожи. Вспомнил ее крик в тот момент, когда она прощалась с девственностью.
«Проклятье! — мелькнуло в голове Саймона. — Ведь этот яд, похоже, кроме того, еще и афродизиак, то есть тот самый любовный напиток, который должен разжигать страсть и похоть в сердце того, кто его выпьет!»
Так вот, выходит, что за отраву он дал в первую брачную ночь своей жене! Да и сам изрядно надышался парами, пока смешивал травяные настой. Вот почему желания плоти и победили вчера их обоих, несмотря на то что Саймон хотел избежать близости, отложив на потом наслаждения, которые сулило ему нежное тело Элис. Однако коварное зелье все перевернуло не только в душе Элис, но и в его собственной, и ему хотелось только одного: овладеть Элис, потом еще и еще раз, пока оба они не свалятся от усталости. Тогда он может уснуть и проснуться утром затем, чтобы снова взять свою жену.
Необходимо как можно скорее разыскать Элис. Необходимо узнать, попал ли смертоносный флакон в руки Ричарда или нет. Милорду, в отличие от Элис, известно предназначение яда, и, употребив его для убийства, Ричард, по крайней мере, не совершит ошибок по неосторожности.
Необходимо найти Элис. Убедиться в том, что она жива и ей ничто не угрожает.
И тогда можно будет начать перестраивать свою собственную жизнь.
Глава 19
Она совершила большую ошибку, решив сбежать. Клер сердцем понимала это, хотя на словах, разумеется, отрицала бы свою оплошность до последнего. Сбежать без пристального наблюдения сэра Томаса оказалось до смешного просто. Конюхи Ричарда даже не смотрели в сторону Клер, пока та возилась возле стойла своей любимицы. Надо было только на короткое время избавиться от Мадлен, что Клер и проделала, отослав служанку за какой-то мелочью.
Теперь день катился к закату, и Клер становилось не по себе в пустынном глухом лесу. Надвигалась гроза, и над верхушками деревьев то и дело посверкивали далекие молнии. Ветер то стихал, то оживал вновь и принимался ворошить шуршащие сухие листья, усыпавшие лесные тропинки. А арабская кобылка уносила на своей спине Клер все дальше от Соммерседжа и все глубже в лесную чащу. Клер ехала верхом уже несколько часов и давно потеряла точный счет времени. И вот теперь, на пороге надвигающейся ночи, она снова и снова думала о том, что ее сегодняшний побег был ошибкой.
«Заметили ли вообще конюхи и сторожа, что я сбежала?» — подумала она.
Она вспомнила тупые, равнодушные лица охранников, стоявших возле подъемного моста, когда она выезжала из Соммерседжа, и невольно улыбнулась, несмотря на подступавшую к сердцу тревогу.
В конюшне тоже все прошло гладко. Клер спокойно вывела свою лошадь из стойла, спокойно подобрала юбки, вспрыгнула ей на спину и унеслась вперед, к свободе. Никто из конюхов даже не окликнул ее.
Сейчас Клер думала о том, что лучше бы они ее остановили.
Элис всегда старалась смягчить порывы Клер, пыталась воспитывать свою сестру, но та, к сожалению, оказалась плохой ученицей. В результате благоразумная, осторожная Элис оказалась в постели демона, а глупая, горячая Клер, возможно, на самом краю своей гибели.
Она раньше и не думала, что деревья бывают такими большими. Даже в солнечный день здесь царил зеленый полумрак, а сейчас, с приближением ночи и ненастья, под пологом леса становилось все темнее и страшнее. С каждой минутой Клер все больше становилось не по себе.
Такого жуткого ощущения она не испытывала еще никогда. Клер всегда отличалась храбростью и пренебрежением к опасности. И Элис, и монахини, у которых воспитывалась Клер, часто называли ее безрассудной, ругали и даже наказывали, но Клер от этого не менялась, пропуская все слова мимо ушей. И вот сейчас, впервые в жизни, она умирала от страха. Не спасало даже то, что с нею была ее любимая арабская кобылка.
Если Элис стала жертвой демона, который, как известно, является порождением тьмы, то Клер, похоже, скоро станет жертвой самой тьмы.
Раздался раскат грома, и лошадь Клер засбоила, беспорядочно переступая с ноги на ногу. Арабская кобылка боялась грозы не меньше, чем Элис. В этом самые дорогие Клер существа были похожи друг на друга. Правда, она никогда не могла понять, чем именно так пугают их гром и молния.
Клер любила дикую природу и растворялась в ней при любом удобном случае, будь то солнечный день или ненастье. И дождю, и ветру Клер с радостью подставляла свое лицо.
Но сейчас все было иначе. Впервые в жизни Клер хотелось оказаться под надежной крышей, в своей спальне на верхнем этаже Восточной башни Соммерседжа. Чтобы ярко горел камин, чтобы рядом с нею была Элис, а где-то неподалеку, за дверью, и сэр Томас, умеющий справляться с любыми чудовищами — и земными, и теми, что вышли из мрачных глубин преисподней.
Но сэр Томас оставил ее. Оставил, несмотря на свою клятву охранять всегда и везде. Он уехал, чтобы проститься со своей умершей женой. Клер понимала, что сэр Томас должен был отдать этой женщине свои последний долг, но все равно ее грызли ревность и зависть, хотя это весьма странно — ревновать к прошлому и завидовать покойным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99