Уничтожить его мечту.Гадюка приказала выкорчевать все деревья, запахать посадки подсолнечника и снести старый двухэтажный дом, в котором Натан родился и рос. На месте снесенного дома она поставила жилой автоприцеп. И все это из одной только чистой злобы, потому что это она была истцом, а он — всего лишь навсего ответчиком.Натан посмотрел направо, где за прудом и пастбищем виднелся домик арендатора, ставший теперь его обиталищем. Там жилось не так уж плохо во время жарких летних месяцев, но было совершенно невыносимо холодно зимой. Там стояла только печь с длинным коленчатым дымоходом, которая топилась дровами, и с помощью этой печи зимой дом никак не удавалось толком прогреть.Натан смотрел туда, ожидая, пока пройдет головная боль. Вдруг на грунтовой дороге, ведущей к его новой усадьбе, появился автомобиль. Небольшой, белый, относительно новый, иностранный автомобиль. Кто бы это мог быть? Наверно, налоговый инспектор или какой-нибудь коммивояжер, но сейчас ему не хотелось вообще никого видеть, а уж тем более налогового инспектора.Натан включил сцепление, прибавил оборотов, и его трактор медленно двинулся вперед.Через пятнадцать минут он достиг края своего поля, заученно поднял лемех плуга, развернул трактор, опустил плуг и направился в обратную сторону.На противоположном краю невспаханного поля показалась фигура женщины. Испугавшись, что, видно, до конца не протрезвел еще после вчерашнего, Натан потер глаза кулаком. Она была еще далеко от него, фигура ее слегка плыла в волнах нагретого воздуха, поднимавшегося от земли. По ветру развевались ее длинные волосы цвета спелой пшеницы.Он остановил трактор и выключил мотор. Ожидая, когда она подойдет к нему, Натан почувствовал, как онемели от постоянной вибрации трактора руки, все еще сжимающие руль. Он облизнул пересохшие губы и ощутил на них горький вкус пыли.Приблизившись, молодая женщина посмотрела на него снизу вверх, прикрыв глаза от солнца ладонью. Одета она была в домашний джемпер персикового цвета и длинную юбку из какой-то тонкой материи, которая под ветром лепилась к ее ногам, очерчивая бедра. На ногах у нее были туфли из коричневой кожи, по виду совсем новые, но уже сильно испачканные. Конечно, по полям бегать — это тебе не по асфальту. Иными словами, весь вид ее словно говорил ему: “Эта ягодка не твоего поля”.— Не скажете, где я могу найти Натана Сенатру? — обратилась к нему незнакомка, стараясь перекричать ветер, свистевший на открытом месте.Натан сразу почувствовал в ее голосе нездешнюю городскую интонацию. Интонацию культурного человека. Такого, который специально учился вот так разговаривать, которого учили хорошим манерам.Взявшись одной рукой за руль, другой — за спинку сиденья, он поднялся с места и спрыгнул с трактора, забыв про больную голову. Когда его подошвы стукнулись о землю, боль мгновенно резким ударом отдалась в затылке. Пару секунд он стоял зажмурившись.Ветер забрался под его клетчатую фланелевую рубашку и приятно похолодил разгоряченную спину. Натан двумя пальцами подтянул свои сползающие рабочие штаны, в то время как незнакомка, ожидая от него ответа на свой вопрос, с каким-то странным выражением, словно зачарованная его видом, следила за его действиями.Оттягивая время, чтобы точнее оценить ситуацию, Натан снял кепку, вытер лоб рукавом, потом снова надел кепку, потом потер пальцем подбородок, вспомнив, что не брился уже три дня.— Так вам нужен Натан Сенатра? — спросил он. Девушка молча кивнула.Он мгновенно уловил исходящий от нее свежий запах туалетного мыла, или шампуня, или чего-то там еще в таком роде — легкий и тонкий запах чистоты. Он еще раз с удивлением взглянул на ее волосы, подумав, как не вяжется ее облик с прозаическим пейзажем его фермы, и только тогда заметил, что в руках незнакомка сжимает кожаную папку наподобие тех, в которых судейские обычно носят свои бумаги.Натан поморщился. Вот уж некстати. Что еще за сюрприз заготовила для него Мэри-Джейн, его “бывшая”?— Натан Сенатра, — кивнула незнакомка. — Вы его знаете?— Да как не знать.Он подумал еще немного или просто притворился, что задумался. Потом, нарочито растягивая слова на манер того, как, по представлениям городских, это делает деревенская беднота в глухой сельской местности, сказал:— Давне-е-енько его не видел.Его собеседница нахмурилась и закусила нижнюю губу.— Но если я его вдруг повстречаю, что-нибудь передать ему, мэм? — спросил он все в той же манере и мысленно похвалил себя за сообразительность. Похмелье похмельем, но котелок у него пока варил что надо.— Тогда, пожалуйста, передайте ему, что его ферма включена в федеральную программу изучения условий содержания сельскохозяйственных животных.От неожиданности он поперхнулся.— Моя ферма что?! — воскликнул он, тут же забыв про свой деланый “деревенский” акцент и начисто потеряв всякое желание прикидываться кем-то другим.— Вижу, вы и есть мистер Сенатра, — мягко сказала незнакомка и продолжила: — Мы наблюдаем за коровами с целью определить, в насколько удовлетворительных условиях они содержатся.“Черт меня возьми”, — подумал он.Сейчас ему было жизненно важно как можно быстрее сообразить, чем вся эта бодяга может для него обернуться, но новое умственное усилие оказалось непомерным для его больной головы. Мозг отказывался работать. Только одно желание было сейчас актуальным — избавиться от боли любым способом, хоть повеситься.Его собеседница между тем раскрыла свою папку и перелистала бумаги.— Вашу ферму включили в эту программу по рекомендации мистера Нельсона из городского банка Елизаветы, — сообщила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64