– Так не бывает. Это она. И ты знаешь, что говорят о дьяволе и приятных лицах. Так что давай топай и делай свое дело.
– Вот невезуха! – сказал он в пустоту и повесил трубку.
– Печенья? – весело спросила Марье, когда он ввалился в кухню.
Он взял шесть штук.
Сара Ганн, невероятно злобное существо, заметила фургон, когда парковалась, но только пожала плечами – Монтрей не очень большой город, но почему-то множество народу ездит в больницу и из больницы. «Монтрей-бей дженерал» – больница учебная, самая большая в радиусе двухсот миль, и парковочное место здесь размером с небольшой кампус.
Она быстро прошла через главный вестибюль, боясь бросить взгляд на часы и увидеть, насколько она опоздала. Доктор Каммингс терпеть не может, когда персонал опаздывает на большой обход, хотя видит Бог – сам он частенько заставляет их ждать. И хотя она и доктор Ганн, ее докторская посвящена медсестринскому делу, так что для такого недоумка старой школы, как Каммингс, она всего лишь разрекламированная девица с экстра-дипломом. По большей части ей было это до лампочки, но в такие дни, как сегодня, когда она знала, что сейчас ей сделают хороший втык, это жутко обижало ее, и она…
– Сара Ганн!
Она только собралась войти в лифт, когда услышала свое имя и отдернула ногу. Она обернулась, и ее мозг обработал следующие данные: полдюжины мужчин, одетых – может ли такое быть? – в развевающиеся красные одеяния. Неужели у них в больнице завелись монахи? Монахи, одетые в красное? Похожие на огромные карандаши губной помады?
Вооруженные монахи?
Потом Сара увидела пистолеты. Поскольку она была фанаткой кино, она узнала девятимиллиметровую «беретту» и от испуга застыла на месте. Это круто. Видеть мужчин в красных одеяниях (огромные карандаши губной помады!), вооруженных, в больнице, в ее больнице, это просто… фантастика. Если бы она могла мыслить здраво, она закричала бы что есть сил и упала на пол, как это уже сделали несколько человек вокруг нее, а она стоит и смотрит на дуло пистолета – нескольких пистолетов… интересно, многие ли могут сказать, что с ними было такое на самом деле – что на них был наставлен не один пистолет, а несколько, это уж слишком…
Тут стоящий к ней ближе всех поскользнулся на свежевымытом полу, сбив при этом ярко-желтое объявление «Осторожно!». Он упал тяжело, слишком тяжело; Сара услышала влажный треск, когда у него сломалась шея.
Потом она услышала слева от себя приглушенный взрыв и дернулась – пистолет дал осечку, дуло взорвалось; неудачливый стрелок кричал, лицо у него было залито кровью, кричал и шатался, и кровь его капала на пол. Он утратил к Саре всякий интерес, и она буквально слышала, как капает его кровь на пол. Пол теперь снова придется мыть.
У третьего из пистолета выпала обойма: такое Сара видела впервые в жизни – сегодня с ней все происходит впервые! Она не знала, что обоймы могут выпадать из пистолета, просто выскользнуть и удариться об пол, хотя к оружию никто даже не прикоснулся. Человек в красном пустился наутек, а потом вестибюль безумно накренился, словно кто-то выбил из-под нее ноги.
– Раны Господни, – проворчал доктор Каммингс.
Он лежал на полу рядом с ней, и Сара поняла, что это он сбил ее с ног. Его белая борода, волосы и брови представляли собой обычную беспорядочную путаницу; брови в особенности напоминали двух больших борющихся гусениц-альбиносов. Больше всего профессор походил на разозленного полковника Сандерса.
– Стоит оставить больницу на пятнадцать минут, и все это чертово учреждение развалится на куски. Я в последний раз попытался выпить кофе перед обходом.
– Извините, что опоздала, – сказала она плитке пола.
– Вы знаете, почему вас пытались убить?
– Понятия не имею. Они… они знают, как меня зовут. – Сара вдруг поняла, что пребывает в коконе спокойствия, вызванного шоком. Ну что же, оно и к лучшему. Все лучше, чем кричать «Ой, мамочки!». – Но им не очень-то повезло, а мне очень.
Тут она услышала ужасный взрыв, гулким эхом раскатившийся по вестибюлю, а потом – еще один, увидела, как рухнули два последних красных человека, и взгляд ее упал на полицейского, стоящего у справочного стола, очень бледного, с вынутым оружием.
– Вам повезло, – сказал доктор Каммингс, – здесь был коп.
– Угу.
– Действительно, повезло, – сказал он, бросив на нее странный взгляд.
– Наверное, меня сейчас вырвет.
– Нет, не вырвет. Мы опаздываем на обход. – Он схватил ее за локоть – для человека, которому под шестьдесят, он был силен, как заядлый любитель «ангельской пыли», – и поднял ее на ноги, а потом толкнул в лифт. – Блевать будете потом.
– Я занесу это в свой карманный компьютер, – усмехнулась Сара, но позыв на рвоту уже проходил.
Будь он проклят, этот доктор Каммингс! Или благословен. Она так и не решила, что именно.
7
Когда она вернулась домой, мальчик для развлечений все еще был тут. Он сидел на ступенях крыльца, подперев рукой подбородок, и явно дожидался ее.
Сара остановила свой кабриолет так, что из него повалил дым, распахнула дверцу и подбежала к нему. Она никак не могла понять, почему он все еще здесь – никто не подвез его обратно? Или какие-то новости насчет машины? А впрочем, какая разница? После того что случилось утром, ей надо с кем-то поговорить. Доктор Каммингс не из тех людей, беседа с которыми может утешить. Эта же ходячая таблетка для балдежа вполне подойдет.
– Вы просто не поверите, вы ни за что не поверите! – воскликнула Сара, когда он встал. А потом схватила его за рубашку и как следует потрясла. Он уставился на нее. – Сегодня в больницу явилась группа странных типов в красных одеяниях и попыталась убить меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47