Хозяин, худой, как факир, и страшно изуродованный оспой, принес им блюдо риса, приправленного соусом из рыбы и пряностей, и кувшин «тоди», очень светлого и приятного пальмового вина.Проголодавшись от утреннего воздуха и долгого путешествия, Тремаль-Найк и его товарищ опустошали свои тарелки, когда в харчевню вошел боцман королевского флота. Это был крепкого сложения мужчина лет сорока, с черной бородой и умными глазами.Он держал во рту короткую трубку и беспрерывно дымил. Завидя старого туга, он подошел к нему и протянул руку.– Рад снова встретиться с тобой, Мок, – сказал он и пристально глянул на Тремаль-Найка, словно ощупывая его взглядом.– Не бойся, Хидар, – ответил старик, поняв его. – Это наш, он посланец Кали.– Дай мне доказательство, – сказал боцман.Тремаль-Найк показал ему кольцо, которое носил на пальце.Моряк склонил голову.– Я в твоем распоряжении, посланец Кали.– Садись и выслушай, – сказал Тремаль-Найк. – Ты знаешь капитана Макферсона?– Конечно. Я его знаю, наверное, лучше всех.– Ты знаешь, где он находится?..– Он что, покинул свое бенгали? – спросил вместо ответа Хидар.– Да.– Когда?..– Три-четыре дня тому назад.– Этого я не знал. Интересно, что он будет делать в Калькутте?– Готовить экспедицию против Раймангала.Боцман вскочил на ноги, выронив трубку, которую держал во рту.– Против Раймангала, вы сказали? – спросил он, стиснув зубы. – А!.. Я подозревал кое-что!.. Недаром они снаряжают «Корнуэлл».– Корабль? – спросил Тремаль-Найк.– Старый фрегат, который был предоставлен капитану Макферсону.– Где он находится?– Здесь, у арсенала. На него погрузили много боеприпасов, продовольствия; его снаряжают, как транспорт, точно готовят десант.– Среди его экипажа есть наши люди? – спросил старый туг.– Да, двое: Палаван и Биндур.– Я их знаю. Нужно повидать и расспросить их.– Они ничего не знают о предназначении «Корнуэлла». Я говорил с ними вчера вечером и выяснил, что цель и маршрут похода держатся в строжайшем секрете.– Не остается никаких сомнений, – сказал Тремаль-Найк как бы про себя. – Фрегат предназначен для военной экспедиции.– Я тоже начинаю подозревать это, – согласился Хидар.– Этот корабль не должен отплыть!.. – воскликнул охотник на змей.– А кто помешает ему уйти в плавание?– Я!..– Каким образом?..– Убив капитана до отплытия. Этого ведь хотели Коульи и Суйод-хан.– Но это будет нелегким делом, – задумчиво сказал Хидар. – Капитан держится начеку, особенно теперь.– И все-таки я убью его. Мне говорили, у него в Калькутте есть дом.– Да, есть.– Пошлем кого-нибудь проверить, там ли он живет.– А как?– Пока не знаю, но способ найдем, – ответил Тремаль-Найк.Старый туг минуту подумал и, тряхнул головой, сказал:– О капитане мы скоро узнаем.– Каким образом? – спросил Хидар.– Один человек нам поможет.– Кто?.. Какой человек?..– Нимпор.– Факир?..– Он самый. Пошли!.. Глава 11ФАКИР Бросив на стол деньги за обед, трое индийцев покинули нищую харчевню и через площади, начинавшие пустеть из-за дневной жары, направились вдоль берега Ганга, стремясь держаться в тени больших деревьев, образовавших здесь прекрасные аллеи.Пройдя центральную и самую многолюдную часть Калькутты, так называемый Белый город, они поднялись вверх к северной ее части и углубились в индийский город, грязный и убогий, но при этом и живописный, поскольку именно там находятся старинные постройки и красивые пагоды, посвященные Браме, Шиве, Вишну, Парвати и всем другим божествам, почитаемым индусами.Здесь не увидишь блестящих экипажей или богатых носилок с шелковыми занавесками, здесь нет дворцов, нет широких и чистых мостовых; а вместо этого хаотическое скопище лачуг, бараков и хижин, осененных тощими деревцами, путаница грязных, кривых и зловонных улиц, где возятся в пыли сотни голых и вечно голодных ребятишек, куда слетаются, точно на свалку, птицы-падалыцики, ковыряя своими огромными клювами уличный мусор.Пройдя несколько таких улиц, старый туг остановился на площади, где гордо возвышалась среди всей этой нищеты большая красивая пагода, увенчанная куполом и украшенная ажурным зубчатым карнизом, легким, как кружево. Мок поднялся по широкой лестнице, ведущей к входу в пагоду, и остановился перед каким-то индийцем, сидящем на верхней ступеньке.– Вот факир, – сказал он Тремаль-Найку и Хидару.При виде его Тремаль-Найк едва удержал гримасу отвращения.Это был не человек, а скелет. Его пергаментное лицо, заросшее густой неухоженной черной бородой, доходившей ему до пояса, было покрыто причудливой татуировкой, красной и черной, а на лбу было несколько грязных полос, прочерченных пеплом. Его длинные волосы, никогда не знавшие ни расчески, ни ножниц, образовывали настоящую гриву – раздолье для насекомых. На теле, страшно худом и почти голом, не было ничего, кроме узкой набедренной повязки.Однако самое главное, что вызывало отвращение, была его левая рука; почти отмершая и парализованная, иссушенная до кожи и костей, она была прижата к груди в каком-то искривленном положении. В эту руку крепко связанную полосками кожи и сложенную так, чтобы образовать сосуд, фанатик положил землю, посадил маленький священный мирт, который и вырос тут, как будто он в горшке.Никогда не подстригавшиеся ногти факира сначала согнулись, а потом вросли в руку и теперь выходили, как когти дикого зверя, сквозь ладонь.Этот несчастный не был обычным факиром, каких немало водится в Индии: он принадлежал к тому их разряду, который, до индийским поверьям, считается божественного происхождения. Индийцы убеждены, что эти факиры живут тысячу лет, ничем не питаясь, что, будучи брошены в огонь, они не горят, а в воде не тонут, за что их уважают и почитают, как сверхъестественные существа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83