«Добрый самаритянин», подняв паруса, раздутые ветром, пошел вниз по реке среди вспенившихся волн.
Три недели спустя он бросил якорь в Норвежском порту.
— Господь благословил наш путь, — сказал Авраам. — Идите же теперь туда, куда Бог посылает вас.
Но веру капитан Авраам Каблио так и не переменил, как рассчитывал на то Рено.
— Жаль, — вздыхал Рено. — И все же, надеюсь, Святой Петр сделает исключение для этого гугенота и откроет какую-нибудь тайную дверь рая…
13. Две кузины
Г-н маркиз де Парделан, к которому судьба привела Адриен, жил в просторном замке неподалеку от Готемборга. Это был совершенно седой, хотя ещё молодой человек с насмешливо-властным лицом. В высшей степени имеющий привычку командовать, он не любил, когда ему перечили.
Осев в Швеции много лет назад, он занимал в доблестной армии, которая только что напала на Польшу, значительный ранг, которому обязан был в большей мере своими заслугами, чем именем и блеском своего состояния.
Недуги, приобретенные им на королевской службе в долгом и трудном походе, вынудили его отказаться от военной профессии. Он утешался отдыхом, который был обеспечен его роскошью и богатством.
М-ль де Парделан, его дочь, помогала ему радушно принимать гостей в замке, открытом для всех, кто имел благородное происхождение или чины в войсках короля Густаво-Адольфа.
Маркиз де Парделан распахнул объятия, встречая м-ль де Сувини, и она бросилась в них. В тот же миг он представил ей молодую особу, которая, как оказалось, робко стояла за её спиной.
— Моя дочь Диана де Парделан, — сказал маркиз. — Любите её как сестру.
Диана обвила руку вокруг шеи Адриен.
— В этого хотите? — нежно спросила она.
Г-н де Шофонтен, тотчас восхищенный ею, почувствовал нечто, что ещё ни разу не волновало его сердце:
— Теперь я думаю о серафимах! — прошептал он, не спуская глаз с м-ль де Парделан.
А г-н де ла Герш, вместо сердечного приема, на который, как ему верилось, имел право, натолкнулся лишь на холодное высокомерие своего родственника, чем был весьма поражен: задолго до того, как протянуть руку Арману-Луи, граф неучтиво позволил ему одному взбираться по ступеням парадного крыльца.
— Очень уж долго я жду здесь мадемуазель де Сувини, свою племянницу, — сказал он, насупив бровь и слегка приподняв уголки губ.
Арман-Луи понял глубину этих слов; они метили в самое сердце.
Так заканчивалась эта одиссея, оставившая яркий след в душе молодого человека, несмотря на опасности, которым вместе с другом подвергался во время пути…
Однако, разве не был он каждый час подле Адриен? Разве не казалось ему, что она и сейчас связана с ним всей своей жизнью нерушимыми узами?
И все же сон закончился, пробил грустный час пробуждения. И если м-ль де Сувини спасена, не оказалась ли она в то же время потерянной для него?
Много горестных мыслей пронеслось сейчас в его голове. И подобно тому, как человек, внезапно покинувший оазис, углубляется в бесплодные пески пустыни, Арман-Луи видел вокруг себя лишь мрачную и беспредельную пустоту.
Г-н де Парделан не понял причину молчания и бледности, которая появилась вдруг на лице г-на де ла Герш.
— Вы не отвечаете, сударь? — спросил он высокомерно.
Но Арман-Луи уже пришел в себя.
— Господин маркиз, — сказал он. — Может быть, вы видели господина графа де Паппенхейма?
— Я его не видел, но он мне написал, — ответил г-н де Парделан, слегка удивленный.
— Тогда меня больше ничего не удивляет, я не буду уподобляться великому маршалу империи, я скажу только: «Мое имя граф Арман-Луи де ла Герш, и всякий, кто осмелится утверждать, что мой благородный и честный дед господин граф де Шарней и я не оказывали нашей родственнице мадемуазель де Сувини всех тех знаков внимания, коих она заслуживает, тот бессовестно лжет!».
Г-н де Парделан посмотрел на г-на де ла Герш, который говорил все это, не моргнув глазом.
— И я, Рено де Шофонтен, маркиз де Шофонтен, — добавил Рено, — я подтверждаю слова Арман-Луи, и брошу мою перчатку всякому, кто посмеет утверждать противоположное!
Маркиз де Парделан был хорошим физиономистом.
— Входите, милый родственник, входите, сударь! — тотчас любезно сказал он.
Арман-Луи не в меньшей степени, чем Рено, помышлял отвергнуть гостеприимство маркиза, но золотые монеты, которыми был полон кошелек Рено до отъезда, увы, были в большом количестве растрачены по дороге, и их не осталось вовсе на дне их карманов, тогда как жизнь в замке Сент-Вест шла на широкую ногу и совсем не так как в Гранд-Фортель, где даже самые разгромные партии старинной карточной игры стоили не дороже одного ничтожного экю.
Плюс ко всему г-н де Парделан, у которого была щедрая рука, не задумывался, впрочем, как и многие богачи, что другие люди, возможно, испытывают нужду, тогда как он купается в изобилии. Часто по вечерам, нащупывая пальцами карманы своих коротких штанов, Арман-Луи подумывал о том, что, может быть, стоило уже возвращаться во Францию, тем более, что море не кишит, к сожалению, «Добрыми самаритянами», всегда готовыми принять путников, оказавшихся в затруднительном положении. Хотя возвращение обещало стать трудным…
Однако не это было причиной самых больших забот г-на де ла Герш. Он ещё виделся с Адриен, и отношение Адриен к нему не изменилось. Но видел он её все реже и менее свободно. За столом г-на де Парделана, уставленным в изобилии самыми изысканными блюдами, он сидел уже не рядом с ней. Как сожалел он теперь о трактире «Золотая утка» и даже о «Мальтийском кресте», где впервые заглянул смерти в глаза! Он по-прежнему оберегал м-ль де Сувини, и улыбка милой его сердцу девушки освещала все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178