– Иногда, – мрачно ответил Дэр. – Смотря по тому, кто целует. И как он это делает.
Много любовников. Испорченная и безнравственная. Эти сведения противоречили его собственному впечатлению и тому, что говорила ему Ориана. «Я не шлюха», – сказала она, отказавшись пойти к нему в номер гостиницы в Ливерпуле. «Мне пришлось отклонять подобные предложения в течение нескольких лет». Так она заявила во время их разговора в сумрачном церковном дворе.
Непостижимость Орианы приводила Дэра в ярость, а требования ее профессии, докучливые и обременительные, беспокоили его, хоть и не охлаждали желания обладать ею. Но ее коллекция джентльменов, разумеется, вносила неожиданные осложнения.
– Я иногда вижу, как папа целует Лиззи в уголке за дверью гостиной, а еще в темном месте под Лестницей. Думаю, он тоже любовник.
– Полагаю, что так, – рассеянно ответил Дэр, которого ничуть не занимали интрижки в семействе Прингл, он пытался придумать, как вырвать Ориану из круга ее разнообразных поклонников.
– Покажи мне дом, где живет мадам Сент-Олбанс.
– А вон там, – сказал мальчик, вытянув свой короткий указательный палец.
– Дом с опущенными жалюзи? Или рядом с ним, возле которого стоит карета?
Из кареты выбрался мужчина. Мальчуган прошептал:
– Это один из любовников. Лиззи говорит, он лорд. Наверное, Томас, про которого поют в песне.
– В какой песне?
Из дома вышел пожилой слуга и впустил визитера. А Мертон тоненьким дискантом пропел песенку о прелестной Анне Сент-Олбанс, «птичке со сладким голоском», по которой томятся множество джентльменов, но сейчас «успеха добился Томас», который и заключил ее в свои объятия.
Когда Дэр узнал отвратительную правду об Уилле Брэд-филд, очевидность предстала перед ним в одно мгновение. Что же касается Орианы, сведения – чертовски противоречивые и запутанные до предела – следовали непрерывным потоком.
Очаровательная вдова, которая шарахалась в сторону от поцелуев, оказалась известной певицей, выступающей на сцене, и незаконной дочерью беспутного герцога. Она сама и один из ее многочисленных любовников стали героями уличной песенки. Ее нынешний покровитель – аристократ, владеющий роскошной каретой с гербом на дверце, и этот покровитель наносит ей визит среди бела дня.
«Точь-в-точь как Доррити Кроуи, – подумал Дэр, – переходит от одного мужчины к другому». Ненасытная, жаждущая все новых развлечений, не в состоянии успокоиться. И что самое скверное, необыкновенно лживая.
– Мне пора идти, – сказал он мальчугану и направился к дому Орианы.
Ухватившись за дверной молоток, Дэр вложил в удары всю свою злость. Пожилой слуга, изумленный неистовством его стука, осведомился, какое у него дело.
– Передайте вашей госпоже, что знакомый ей джентльмен желал бы засвидетельствовать свое почтение. И, пожалуйста, не говорите мне, что она не принимает, я видел, как в дом только что вошел визитер.
Отступив на шаг от входной двери, дворецкий – или, быть может, управляющий – произнес спокойно и вежливо:
– Прошу вас, сэр. – Он бережно принял у Дэра шляпу и передал ее молодому лакею в темно-желтой ливрее с кантами синего цвета. – Как позволите вас отрекомендовать?
– Корлетт.
Расхаживая по небольшой комнате, Дэр пристально разглядывал обстановку. Стулья, расставленные у камина, и присутствие в комнате раздвижного стола дали ему понять, что он находится в гостиной для утреннего завтрака. Он перешел в соседнюю комнату, достаточно большую и явно предназначенную для занятий музыкой и пением, здесь стояло фортепиано, на столе лежала стопка нот, в углу находился пюпитр для них, а на диване лежал музыкальный инструмент, похожий на гитару. Осмотревшись получше, Дэр решил, что комната служит Ориане также и библиотекой. На полках в шкафу стояли по преимуществу старые, даже очень старые книги. Нижнюю полку занимали тома in folio – вероятно, партитуры. На стенах висели вставленные в рамы картины из театральной жизни. С одной из них соблазнительно улыбалась Салли Верной с букетиком цветов в руке. Нашел Дэр и портрет Джозефа Вернона, помещенный между двумя медными настенными канделябрами.
Так значит, в этой милой, уютной комнате Ориана поет, играет и развлекается со своими поклонниками. Несмотря на испытываемые им душевную боль и ярость, Дэр заметил, насколько обстановка в этом приюте отдохновения и радости соответствует личности Орианы, ее интересам и ее прошлому. Со своим женским тактом и вкусом Ориана создала дом такой теплый и одновременно стильный, о каком Дэр мечтал для себя.
Заслышав шаги на лестнице, он обернулся.
– Мадам Сент-Олбанс примет вас, – сообщил все тот же немолодой слуга, даже не стараясь скрыть свое недоумение.
Дэр поднимался по лестнице, и сердце его колотилось в унисон с тяжелой поступью. Увидит ли он Ориану рассерженной? Встревоженной? Пристыженной?
Дэр вошел в гостиную. Ориана, сидя на канапе, вела серьезный разговор с худощавым джентльменом, виски которого были тронуты сединой. Выглядела Ориана просто ангелом, а ее платье с высокой талией – белым облаком из множества слоев полупрозрачной ткани. Глубокий вырез обнажал прекрасные белые плечи и верхнюю часть груди. Каштановые кудри, перевязанные светлой лентой, открывали лоб. Пышный наряд в сочетании со строгим выражением лица распалил негодование Дэра.
– Сэр Дэриус, вот неожиданное удовольствие. – Голос прозвучал мягко, но за этой мягкостью скрывалось беспокойство. – Что привело вас в Лондон?
Пока Дэр еще только собирался ответить, титулованный джентльмен произнес:
– Дорогая моя, причина предельно ясна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98