После того как они все воздали должное артистизму исполнительницы, Графтон сказал, обращаясь к приятелю:
– Я убежден, что эту певицу следовало бы приглашать сюда как можно чаще. Выступление было замечательным. Она очень талантлива, эта моя родственница. – Он повернулся к Дэру. – Видите ли, она, как и я, прямой потомок короля Карла Второго. – Потом он с улыбкой пояснил Ориане: – Сэр Дэриус, так сказать, неофит, он впервые присутствует при нашем любимом развлечении.
– Я как раз была на конюшне у моего кузена, когда сэр Дэриус покупал у него кобылу, – ответила Ориана.
Графтон обратился теперь к своему другу герцогу:
– Хафорд, я считаю, что мы должны пригласить сэра Дэриуса поучаствовать в охоте.
– Я не охочусь, – признался Дэр. – Сельская местность в Дэмерхеме мало подходит для занятий спортом, а у нас на острове Мэн не водятся лисы.
– Вам стоило бы наверстать упущенное, – сказала герцогиня. – Когда мы жили в Венеции, мне больше всего не хватало английской охоты.
– Очаровательный город, – вступила в разговор Ориана, – несмотря на отсутствие там лошадей. Венеция – город особенный, непохожий на другие. Там, кстати, великолепный оперный театр.
Ее последнее замечание пробудило интерес у Гаррика.
– Вы выступали в Венеции?
– Сразу после открытия театра.
– Я заподозрил, что вы побывали в Венеции, когда вы исполняли баркаролу. Ты узнала ее, carissimal.
– Да, – коротко ответила Лавиния. – Мадам Сент-Олбанс, мне еще приятнее было слушать песню на моем родном языке. От кого вы научились «Песне черного дрозда»? И другим нашим песням?
– От уроженца Мэна, ваша светлость. Музыканта.
– Вы просто умница. Язык у нас трудный.
– Моему наставнику досталась нелегкая задача, – улыбнувшись, сказала Ориана.
– Моей герцогине больше всего понравились ваши гэльские мелодии, – вмешался в разговор Гаррик. – Что касается меня, то я предпочитаю итальянские. У нас в Англии мало кто играет на мандолине.
– Я научилась в Неаполе и подбирала свой репертуар из многих источников. Уверена, что вам знакома серенада из «Дон Жуана» Моцарта, она начинается строчкой «Дай руку мне, красотка...» Помните? Серенады, комические и серьезные, очень популярны, я училась исполнять их под руководством моего учителя пения синьора Корри. Что касается сонаты Гаудиозо, это одна из немногих вещей такого рода, написанных специально для мандолины.
– От души надеюсь, что вы будете приезжать в Бери часто, – сказала Лавиния. – Наши поездки в Лондон нерегулярны, и мы редко бываем в театре. Когда вы возвращаетесь в город?
Вскоре все пятеро распрощались и разошлись. Дэр поблагодарил Хафордов за гостеприимство и пожелал им удачной поездки на остров. Покинув апартаменты ассамблеи, он поспешил к себе в гостиницу.
Хотя Ориана и ожидала этого, негромкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Старые дверные петли противно заскрежетали, когда Дэр входил в комнату. Высунув голову в проем между драпировками кровати, Ориана смотрела, как он подходит к ней. Сердце у нее забилось в предвкушении, когда он начал сбрасывать с себя одежду.
Дэр присел на кровать и бережным, ласковым движением отвел упавшие ей на грудь длинные пряди волос. Первый поцелуй был долгим и страстным. Потом Дэр откинул голову назад, и Ориана сказала с улыбкой:
– А ты пил бренди.
– А ты недавно ела мармелад, – ответил он и снова коснулся губами ее губ. – Ты сладкая, но с кислинкой...
Ласки их были бурными и неистовыми из-за долгого и нетерпеливого ожидания. Дэр замер лишь на несколько мгновений, когда вошел в нее, потом один за другим последовали удары, которые Ориана принимала всем существом, со стонами и вскриками. Потом Ориана изнеможенно опустила голову на подушку, волосы на висках и на лбу намокли от пота.
– Это не наука, – задыхаясь, произнесла она. – Это волшебство.
Они долго, очень долго лежали, переплетя руки и ноги, и медленно выходили из состояния пережитого взрыва страсти. Дэр начал рассказывать о времени, проведенном в доме Хафордов, о внезапно вспыхнувшей между ними дружбе.
– Дети у них восхитительные. Леди Кэт уселась ко мне на колени, и я научил ее нескольким гэльским словам, а она позволила мне подержать на руках ее кошку. Джонатан, маркиз Розерфилд, – полный чувства собственного достоинства молодой человек двух лет.
Грудь Дэра под рукой Орианы поднялась от глубокого вдоха и опустилась при выдохе. Он задумался и спросил:
– Как ты относишься к материнству?
Его простой вопрос оказался неприятным напоминанием о возможной недолговечности их связи.
– Если бы у нас появился ребенок, это стало бы большим затруднением для тебя, а для меня – еще одним скандалом. Я делаю все, что могу, чтобы избежать этого.
– Можно спросить, каким образом?
Некоторое время Ориана молча смотрела на балдахин у себя над головой, потом ответила:
– Я использую лимон, точнее, половинку лимона. Дэр повернулся на бок.
– И что ты с ней делаешь? Съедаешь?
– О, прошу тебя, не расспрашивай, – умоляющим голосом попросила она. – Не надо.
– Ты возбудила мое любопытство. Кто рассказал тебе о предохраняющей от зачатия силе лимона?
– Моя мать. Когда я вышла замуж, она научила меня этой хитрости с лимоном. Она приезжала в гарнизон и убедила Генри, что ребенок помешает моей карьере. Он говорил мне, что мы еще совсем молоды, что обзаведемся детьми, когда он вернется из Индии.
Дэр поднял ее руку и поцеловал каждый пальчик.
– Ты пахнешь лимоном.
– Этот запах долго держится.
– Твое знание сослужило тебе хорошую службу во время связи с этим мерзавцем Теверсалом.
Ориана не хотела вспоминать о Томасе, лежа в объятиях Дэра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98