— Так вы говорите, мой друг, что мечтали стать главным лесником господина де Шазле?
— Да, господин доктор. Пусть умные помещики не вешают браконьеров, пусть лучше назначают их лесниками. Уж мы-то знаем, где искать следы зайцев и кроликов, мы-то знаем, где ставить капканы и где ставить силки, и тот, кто на меня положится, не пожалеет: я малый ловкий.
— Кому принадлежит лесок, в котором вы живете?
— Я разве не говорил вам? Раньше он принадлежал господину маркизу.
— Так, значит, он является частью его наследства?
— Конечно.
— А вы согласились бы покинуть этот лес и вашу хижину и переселиться в более уютное жилище?
— Да, — сказал браконьер, грустно качая головой, — с тех пор как маленькая Элен покинула ее, с тех пор как здесь нет Сципиона, с тех пор как здесь умерла моя мать, она мне опостылела.
— Тогда все в порядке, — сказал Жак. — Мадемуазель де Шазле поручила мне продать имущество ее отца, и я поставлю условие тому, кто его купит: назначить вас лесником. Какое вы хотите жалованье?
— Ах, господин доктор прекрасно знает, что невозможно делать дело, если за него не платят.
— Да, я знаю, мой друг, и потому спрашиваю: сколько вы хотите?
— Господин доктор, хорошему леснику цены нет. Но не будем слишком требовательны. Видите ли, хороший лесник получает восемьдесят франков в месяц; он может убивать двух кроликов в день, а раз в неделю — зайца.
— Я берусь добиться для вас этого, а заодно и того, чтобы для вас построили там, где вы захотите, хорошенький каменный домик взамен этой хижины.
— Я уже сказал вам, господин доктор, место для меня не имеет значения. Мне все равно, просто здесь мне особенно грустно, и если бы мне было куда уйти, я уже давно ушел бы. Я твердо решил переселиться отсюда и даже уехать из этих мест при первой же стычке с властями, но меня боятся в округе, уж не знаю почему, ведь человек я не злой. Правда, я говорил когда-то, что убью как собаку того, кто попытается выжить меня из этой хижины, но тогда было другое время: малышка играла тут с моим бедным Сципионом, а старая матушка варила для всех нас троих суп.
— Какой величины этот лес? — спросил Жак.
— Три или четыре арпана; в нем прекрасные источники, можно сделать так, что они сольются в прелестную речушку!
— Но сюда же нет дороги?
— Есть дорога к замку, господин доктор, она проходит в осьмушке льё отсюда. Можно замостить булыжником путь до дороги — это обойдется всего в несколько сотен франков.
— А я, когда ехал к вам, думал, что найду вас богатым.
— Меня — богатым, почему? — удивился Жозеф.
— Мне кажется, маркиз де Шазле мог бы отблагодарить вас за то, что вы помогли ему найти дочь, и подарить тысяч десять франков.
— О, его не пришлось бы долго упрашивать; но поверьте мне, господин доктор, когда я увидел бедное дитя в глубоком горе, в полном отчаянии, то, вместо того чтобы стараться попасться на глаза господину маркизу, я, едва завидев его, спешил уйти подальше. Потом, я уже вам говорил, я отказался ехать с ним за границу и сказал, что одобряю новый порядок вещей; здесь мы полностью разошлись во мнениях. Я думаю, вдобавок ему стало известно, что я передал вам письмо его дочери. Это означало окончательный разрыв.
— Да, — сказал Жак, — я знаю, вы оказали бедной девочке услугу, так что вот, держите, — жалованье главного лесника за год вперед.
И он протянул ему небольшой кожаный мешочек, в который еще перед тем как выехать из Аржантона положил тысячу франков.
— Если сюда придут люди с документами, папками и инструментами; если эти люди скажут вам, что они архитекторы, пустите их и не мешайте им.
— Пусть они делают что хотят, господин доктор.
— И никому ни слова о нашем уговоре, — добавил Жак, — иначе он потеряет силу.
— Но если я буду молчать, все решено, не правда ли?
— Да, мой друг.
— Господин Жак, когда заключают сделку, то или подписывают договор, или ударяют по рукам: для честных людей это даже больше, чем подпись. Вашу руку, господин доктор.
— Вот моя рука, — сказал Жак, сердечно пожимая ему руку. — А теперь покажите мне самый короткий путь в замок.
Жозеф пошел вперед и по тропинке, которую Жак никогда не видел, вывел его на опушку леса.
— Смотрите, — сказал он, — видите эти флюгера?
— Да.
— Это флюгера на замке Шазле. Бедный маркиз, он так дорожил своими флюгерами! Какая глупость! Теперь он на шесть футов под землей! Он даже не слышит, как они скрипят, эти флюгера.
И Жозеф с глубокомысленным видом пожал плечами.
XIII. ЗАМОК ШАЗЛЕ
Доктор медленно поехал на лошади по тропинке, которую показал ему Жозеф. Ему и вправду оставалось около четверти льё до замка, а до мощенной щебнем дороги в замок было всего триста или четыреста шагов.
Сторожил замок известный нам Жан Мюнье, бывший полицейский комиссар, а ныне управляющий имением.
Когда Еве было возвращено ее имущество, она спросила у Жана Мюнье, что ему больше по душе: спокойное место с жалованьем шесть или семь тысяч франков в год или должность в Париже, которую он может в любой момент потерять. Он выбрал место управляющего имением и услышав теперь весть о том, что замок со всеми землями будет продан, очень огорчился.
Он с тревогой глядел, как к замку приближается Жак Мере, которого он принял за покупателя.
Первые вопросы Жака, который попросил показать ему все помещения в замке, не могли его успокоить, и он постарался расположить к себе незнакомца.
Он спросил Жака, не собирается ли мадемуазель де Шазле продать замок.
— Я не думаю, что она его продаст, но, возможно, у него появится новое предназначение: если мадемуазель де Шазле, как вы говорите, обещала позаботиться о вашем будущем, я напомню ей об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161