По дороге в винную лавку, куда Изабель отправилась за бутылкой простого вина, она повстречала мадам Дюпре и мадам Дюшатль. Мадам Дюпре была не такой толстой, как мадам Дюшатль, но зато усы у нее были более заметными, Они очень мило поздоровались с Изабель и принялись подробно рассказывать обо всех мужьях и женах, которых заполучили все эти Эллис, Мод, Бланш, Лулу – каждая по одному и противоположного пола в каждом отдельном случае. Мэтр такой-то, ученик портного и мэтр сякой, старший помощник по спортивным играм самого министра рыбного хозяйства.
Милые дамы напыщенно восторгались своими многочисленными внуками. Они желали знать, почему Изабель не замужем, была ли она у кого-либо в услужении в этом зловредном городе, и ничто, похоже, не могло отвлечь их от расспросов. Тщетно девушка пыталась вставить хотя бы реплику:
– Госпожа графиня вчера говорила…
И вдруг они увидели всадника на белом коне, направляющегося к броду. Он пронесся на белом коне, а затем так внезапно остановился, что конь встал на дыбы, а дамы уставились на него в полном изумлении.
Откуда-то сверху прямо над головой Изабель прозвучал зычный голос:
– Бель, ты замужем? Конь громко фыркал.
– Нет. О Бо! Наконец-то вернулся Бо!
– Ты обручена?
Старые ведьмы наблюдали за происходящим с открытыми ртами. Джентльмен! На белом жеребце! С мечом!!!
– Нет.
– А теперь – да!
Бо обнял ее и поцеловал, А затем поцеловал еще раз. И еще, еще, еще, он целовал ее крепко и страстно, сильно и нежно, пылко и с жаром, да так, что у нее перехватило дыхание, а он все целовал и целовал. Конечно, это было вызывающе и далее стыдно – целоваться прилюдно на дороге, посреди бела дня, но сопротивляться Изабель была не в силах далее из-за присутствия мадам Дюпре и мадам Дюшатль. И кроме того, после первого ошеломляющего потрясения у нее вообще не было желания противиться, хотелось одного – вернуть все поцелуи с такой же страстностью.
– О, – только и сказала она, когда Бомон оторвался от ее губ. – Я победила. Мне не пришлось ни о чем спрашивать.
Если он ее отпустит, она упадет как подкошенная.
– Спрашивай сейчас. – Его глаза сияли как звезды, глядя прямо ей в глаза. – Минутку. – Он убрал руку. – Я обещал тебе украшения, не так ли? Я оставил кольцо в Лавилле. Оно золотое, правда, золото не самое лучшее, но оно с камнем, с таким большим жадеитом. Но я привез вот это. – Он вытащил из кармана нитку розовых бусин, похожую на длинного блестящего земляного червяка. – Я купил это для тебя в Кинске, но и туда оно попало издалека, с самого дальнего края мира. Это кораллы.
Ему пришлось убрать и другую руку, чтобы застегнуть ожерелье на ее шее. Изабель не упала, но и не чувствовала себя такой счастливой, как когда он обнимал ее обеими руками.
– Оно великолепно, – сказала она, хотя едва могла видеть ожерелье. – Ты снился мне каждую ночь. Поцелуй меня еще.
Это было еще стыднее. Они практически занимались любовью посреди дороги прямо перед лицом разгневанных дам, а ее это совершенно не заботило.
– Мы поженимся завтра, – сказал он.
– А свидетели?
– Граф и графиня Хэджбери, мсье Линдсей и Аркелл. И одна королевская особа, но она предпочитает оставаться неизвестной.
Он знал, почему она спрашивала. И он знал, что сейчас она приняла бы в качестве свидетеля и фаршированную утку.
Изабель хотела было спросить о лорде Вассайле, но вовремя остановилась. Где-то в самой глубине этих глаз залегла тень, и она чувствовала, что перед ней не тот Бо, которого она знала прежде. У этого было более острое лезвие. Этот не ждал разрешения поцеловать ее, этот затащит ее в постель в первую же ночь.
– Ты обещаешь, что я выйду замуж в присутствии королевской особы?
– Клянусь! Завтра!
– О Бо! Да о чем я только думаю? Я должна представить этих дам. Мадам Дюпре… Мсье Бомон, Клинок короля Шивиаля.
Бомон низко поклонился обеим дамам. Обе грымзы были полностью уничтожены. Как мило! Не выразить, как мило!
– Если милые дамы простят нас, мы пойдем. Нам нужно обсудить с твоей матерью свадебные приготовления.
– Да, – выдохнула она. – Это было бы разумно. Половина населения Дюфламма вышла на улицу, чтобы наблюдать, как они идут к дому матери Изабель и ведут на поводу белого коня. А кроме того, она ведь никогда ничего не рассказывала о нем матери.
– Не дурачь меня, – сказала мамаша, сопя и пытаясь дотянуться до трости. – Я знала, что кто-то есть. Завтра в Лавилле! Вижу, длительная помолвка не для вас, мсье Бомон. Пойду узнаю, сможет ли Луи отвезти меня.
Бо открыл рот, но Изабель легонько пнула его по ноге. Он больше не сказал ни слова, пока не закрылась дверь.
– Как долго ее не будет? – проворковал Бомон, развязывая шарф Изабель.
– Целый день. Она ведь должна рассказать всем. – Изабель неумело пыталась расстегнуть его плащ. – У меня нет опыта.
Бо развязал на ней кружевную накидку:
– Все хорошо.
Он поцеловал ее снова. Потребовалось немало поцелуев, прежде чем удалось снять всю одежду с Изабель и достаточно одежды с него. Но весь этот процесс с момента снятия головного шарфа до стадии обнаженности, когда они рухнули на постель, показался ей самым чудесным опытом в ее жизни, пока они не дошли до главного. Все, что было дальше, показалось ей настолько изумительным, что нельзя было выразить словами всю радость и удовольствие. В порыве страсти она иногда вскрикивала. В голове ее проносилось, что это, наверное, стыдно. Но вот и он пробормотал прерывающимся голосом: «Теперь моя очередь». Сначала он двигался медленно и нежно, но постепенно его движения становились все более резкими и сильными, и вот он громко застонал и упал в изнеможении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116