Вспомнила, что сэр Бомон сказал о помещении поменьше, которое легче обогреть, – и без трупов. Наверное, следует подготовить вещи. Таша принялась за дело. Вещи. Немного еды. Верхняя одежда. Не могла найти плащ Бомона. Замерзнув, девушка вернулась к камину.
Аркелл сидел. Повторял:
– Позор! – и опять: – Позор, позор, позор, позор, позор…
– Прекрати! – закричала она.
Клинок повернулся к ней и заговорил еще громче. Таша заорала:
– Идиот! Слабоумный! Сумасшедший!
Она ударила его.
– Безумец!
Клинок моргнул:
– Клянусь светом законной причины, право различимо…
– Что?
– Уверенность – мать спокойствия и мира, неуверенность – причина разногласия и споров. – Он рассмеялся, как ребенок, удивленный своим открытием. – Здесь был дан хороший урок и совет…
Аркелл продолжал свою болтовню, пока не вернулся Бомон. Сняв накидку, он подошел к огню.
– Аркелл сошел с ума, – проговорила Таша. Бо и сам мог видеть это.
– Какой-то древний сказал, что кому-то придется заплатить до могилы.
Бомон прислушался к бормотанию, потом пожал плечами:
– Ему нужно время. Я нашел место, где можно согреться.
– Мы ведь поедем назад в Кинск?
Он вздохнул:
– Не я, благодарю. Или Аркелл. Ваше величество, я Королевский Клинок, а вы королевская жена. У меня теперь нет подопечного. Я поклялся, что сделаю все возможное, чтобы доставить вас в безопасности в вашу новую страну, к трону и мужу, которые вас ждут.
– Вы? Вы не сможете найти воды, если прорубите лед.
– Не так безнадежно, ваше величество. Мы, должно быть, очень близко к Моркуте и Звону.
– И к Белым Колпакам! Если вы пройдете их, дальше что? Долорт! Фитания! Исилонд! Месяцы! Разбойники! Вне закона!
– Правда, но… Хорошо, давайте поговорим о том, где мы сейчас. Я не нашел дров. Надеюсь, там есть.
Он выбрал маленький загон в одной из конюшен. Дыхание лошадей немного согрело помещение. Через какое-то время Бомон привел Ташу туда и развел костер. Нашел фонари и немного масла, перенес вещи, которые могли пригодиться в пути, запас еды на несколько дней. Обустроился и напоил лошадей.
Зал заполнил холод, он напоминал морг. Бомон отнес туда все трупы, валявшиеся прежде снаружи. Он постелил шкуры, предложил перекусить.
Таша отказалась. Одетая, она легла поверх меховых накидок. Девушка не чувствовала холода, однако вся дрожала, Тени от огня наполняли ночь образами мертвых тел и крови. Она не знала, сон это или безумие.
Лошади ржали и беспокойно перебирали копытами. Буран стучал по крыше. Аркелл бесконечно бубнил.
– Он сказал, что знал это лучше, и по натуре не имел преимущества в том, как рекомендовал…
– Что? – вскрикнула Таша. Кто-то позвал ее по имени. – Кто здесь?
– Только я, Бомон. Вы кричали.
– Нет, не я. Я спала.
– Хорошо, кто-то еще, – не возражал Бо. Он был рядом.
– Как Аркелл?
– Спит. Сон может помочь. Мне пришлось его ударить. Никто не знает, как поведет себя Клинок после смерти подопечного.
– Я думала, вы сходите с ума.
– Да.
– О!
– Некоторые из нас быстро восстанавливаются. Другие дольше. Третьи никогда. Вам тепло?
– Нет.
Таша не понимала, какое сейчас время – поздняя ночь или раннее утро?
– Аркелл помогает мне сохранять тепло.
– Что это значит?
– Если хотите, присоединяйтесь к нам. Я вас не трону.
– Это крайне неприличное предложение!
– В данных обстоятельствах единственно возможное, – скривился он. – Его величество не обрадуется, если я привезу ему замерзшую жену.
Таша лежала и дрожала, прислушиваясь к бурану, стуку копыт, и клацанью своих зубов.
– Клянетесь? – прошептала она.
– Клянусь, – последовал ответ.
Таша забралась под накидку рядом с ним. Он тоже был полностью одет, как и она. Постель сохраняла тепло. Это было неподобающе, но правила протокола и этикета в таких условиях трудно соблюдать.
Прошлой ночью Таша спала с Ольгой. Теперь Ольга – замерзший труп, ее голова почти отрезана… Вдруг королева зарыдала, судорожно всхлипывая, сдерживая дыхание. Кли – нок обнял ее сильными руками и прижал к себе.
– Поплачьте. Это поможет. Вам надо выплакать все, что сможете. – Он был теплый, она так замерзла. Каждый раз, когда девушка останавливалась, он говорил: – Еще! – И она снова рыдала. – Не боритесь с этим. Плачьте за всех мертвых. Плачьте за детей, оставшихся без отцов, за женщин, потерявших кормильцев. Плачьте!
– Самоуверенность – дитя невежества и безосновательности, – пробормотал Аркелл, – низшей по отношению к Другим частям.

2

На следующий день солнце показывалось несколько раз, но ветер продолжал кружить снег. Казалось, стало еще холоднее. Бомон накормил и напоил лошадей. Откопал сани, втолкнул их в конюшню и начал нагружать вещами. Он подбросил дров, согрел воду для умывания, приготовил еду. Таша Знала, что должна помочь ему, но у нее не было опыта в таких делах, и она боялась помешать.
Аркеллу лучше не становилось. Он бормотал всякий вздор, не в силах сам сходить по нужде или поесть. Бомон заботился и о нем.
Когда стемнело, он снова разложил постель.
– Ветер утихает. Надеюсь, завтра мы сможем уехать перед рассветом.
– Я поеду до Моркуты, не дальше!
Клинок не ответил. Снял с Аркелла ботинки. Тот оскалился, щелкая зубами:
– Когда любой из четырех столпов управления свергнут или ослаблен, людям следует молить о ясной погоде.
– Как и нам, брат. Ложись.
Таша заметила, что он приготовил только одну постель. Она отвернулась от огня, чтобы скрыть смущение. Бомон снял ботинки и лег рядом с безумным другом.
– …презирая их, много раз проверял лучших из них.
– Так и есть, – сказал Бомон. – Доверяй мне, Таша. Я все тот же, что и прошлой ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116