Она часто приглашала их на чай с кексом. А тех, кто вел себя достойно, приглашала снова.
— И ты оказалась одной из избранных? — спросил Саут.
Индия кивнула.
— Моя мать была уверена, что леди Маргрейв не находила мои манеры плохими… Но я-то практиковалась — училась правильно ходить, сидеть, говорить. Я умела сделать реверанс, не покачнувшись, и ела кекс, не роняя крошек.
«Похоже, — подумал Саут, — она уже тогда могла бы выступать на сцене».
— Ты часто бывала в Мерримонте?
— Да. Иногда туда приглашали на чай троих или четверых из нас. А иногда там бывала только я одна.
— Только ты? — удивился Саут.
— Все дело в сыне леди Маргрейв, — пояснила Индия. — Он любил… ему нравилось играть со мной.
— Но он ведь старше тебя?
— Да, на пять лет.
Саут нахмурился.
— Мне кажется, он вел себя довольно странно. Я, например, до двадцати трех лет не интересовался девочками, которые были младше меня на пять лет. Я находил их глупыми, тщеславными и утомительными.
Индия побледнела и, не глядя на виконта, проговорила;
— Милорд, вы ведь меня тогда не знали. Уверяю вас, я не была тщеславной.
— Вероятно, ты неправильно меня поняла, — пробормотал Саут. — Разумеется, я вовсе не тебя имел в виду. Продолжай, пожалуйста.
Индия кивнула и вновь заговорила:
— Так вот, как я вам уже сказала, после смерти моих родителей леди Маргрейв изъявила желание стать моей опекуншей. Графиня подала соответствующую петицию, и через девять дней она должна была принять на себя ответственность за мое благополучие. А до этого времени мне следовало оставаться на попечении викария.
— Тебе хотелось уехать с графиней?
— Не знаю. Поверьте, я действительно не знала… Я делала то, что мне говорили люди, а они говорили, что для меня самое лучшее — поехать с леди Маргрейв. И викарий считал, что мне надо ехать. Многие же утверждали, что я счастливица. Можете представить мое смятение? Родители покинули меня навсегда, а все твердили, что мне ужасно повезло. Да, я действительно не знала, чего мне хочется, — знала лишь одно: в то время мне хотелось умереть.
На глаза Индии навернулись слезы — они повисли на концах ее длинных ресниц, а потом покатились по щекам. Но казалось, она не сознавала, что плачет. Она даже не видела виконта, хотя по-прежнему смотрела на него.
Саут чуть приподнялся и привлек ее к себе.
— Иди сюда, — прошептал он. — Пожалуйста…
В следующее мгновение Индия оказалась в его объятиях. Он крепко прижимал ее к себе, но она рыдала все громче, и тело ее содрогалось от бурных рыданий. Время от времени она что-то лепетала, но виконту ее слова казались совершенно бессмысленными. В какой-то момент он наконец понял, что говорила Индия, и похолодел.
— Меня тоже… почему?.. — бормотала она — Почему меня тоже не убили?
Глава 11
Саут по-прежнему обнимал ее, а она, все еще всхлипывая, старалась покрепче к нему прижаться. Наконец, исчерпав все свои слезы, она затихла у него на груди. Минуту спустя отстранилась и отвернулась, чтобы утереть слезы кулачками. Саут вытащил из кармана носовой платок, и Индия, принимая его, в смущении пробормотала:
— Простите… я не умею плакать красиво. — Она отвела с влажной щеки прядь волос и добавила: — Благодарю вас. Вы так бережно со мной обращаетесь…
Саут откашлялся, прочищая горло, и проговорил:
— Хочешь прилечь? Я больше не стану приставать к тебе с вопросами.
Но Индия понимала, что для нее это была бы лишь короткая передышка. Тяжко вздохнув, она пробормотала:
— Нет, давайте закончим. Есть вещи, о которых следует рассказать.
— Что ж, хорошо, — кивнул Саут.
Он помог Индии сесть на кушетку, затем снова уселся на стул. Индия подобрала под себя ноги и, не сводя глаз с огня в камине, продолжала свой рассказ:
— И вот я оказалась на попечении леди Маргрейв. Знаете, трудно описать ее отношение ко мне. Я не замечала, чтобы она очень интересовалась моими делами, но каким-то образом ей было известно обо мне все, что бы я ни делала. Впрочем, она иногда рассматривала мои акварели и вышивание и делала замечания по поводу моих манер. И все же нельзя сказать, что графиня была слишком уж придирчивой. Возможно, она просто выполняла свой долг, свои обязательства.
— Какие обязательства? — удивился Саут.
— Нет-нет, никаких обязательств… У нее были обязательства только по отношению к сыну. Мне казалось, что леди Маргрейв почти никогда и ни в чем ему не отказывала.
— Значит, это он попросил ее поселить тебя в Мерримонте?
Индия кивнула:
— Да, хотел продемонстрировать свое милосердие. Так он это объяснил мне. Сказал, что когда-нибудь станет графом и потому должен быть готовым нести всю ответственность, налагаемую этим положением. А мне предстояло стать первой в списке его благодеяний.
Индия усмехнулась и, немного помолчав, продолжала:
— Я никогда не тешила себя надеждой, что леди Маргрейв когда-нибудь проникнется ко мне нежными чувствами. Впрочем, мне не на что было жаловаться. Меня кормили и одевали. Даже дали мне образование. В основном я жила в Мерримонте, но часто ездила в Марлхейвен, а иногда и в Лондон с леди Маргрейв. Мне нравилось путешествовать, а графиня была не очень требовательной, поэтому я охотно ее сопровождала.
— А как же граф? Он проявлял к тебе внимание?
— Он даже не помнил о моем существовании. Граф жил в Марлхейвене или в Лондоне, и каждый раз, когда мы с ним встречались, ему представляли меня заново. И мы по чти не общались — казалось, он не замечал меня. Я же испытывала от этого облегчение, потому что побаивалась его. Он всегда был надутым и ужасно вежливым, а голос… Граф был невысокого роста, и потому его громоподобный бас совершенно не вязался с внешностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93