— Нам нужно включить в сделку и матросов.Она озабоченно всплеснула руками.— Разумеется, их я тоже имела в виду.— Разумеется, — сказал он, еще раз кивнул и ушел.Я встал и отодвинул для нее стул. Ее личико в форме сердечка, в безупречной рамке коротких светлых волос просияло, обратившись ко мне. Запах ее «Шанели номер пять» распространился, как островной ветерок и защекотал мне ноздри. В мозгу у меня промелькнуло воспоминание — пляж, ее лицо, глаза закрыты, приоткрытый в экстазе рот.С той ночи мы так и не разговаривали.— Ты меня избегал, — сказала она, когда я уселся.— Нет, я работал.— Я хочу, чтобы ты кое-что узнал.— В самом деле? И что же это?Она улыбнулась совсем по-девичьи, наклонилась вперед и, тронув меня за руку, прошептала:— У меня гостит подружка.— Какая подружка?— Ну... моя подружка. Которая приходит ко мне каждый месяц.— О. Вон какая подружка.Значит она все-таки не забеременела от еврейского парня.— Уверена, ты почувствовал облегчение, — сказала она.— Уверен, ты тоже.Ее улыбка исчезла, взор потупился.— Я... я наговорила жестоких слов.— Не думай об этом.— Ужасно жестоких слов.— Да, и я тоже.Она посмотрела на меня полными слез глазами.— Я тебя прощаю. А ты прощаешь меня?Она была непробиваемо глупа, набита предрассудками. Но она была очень мила, а под белым летним платьем прятались две самые совершенные женские грудки, которые мне довелось встретить на своем беспорядочном мужском веку.— Ну конечно, прощаю, — сказал я.— Ты занят?— Не сейчас.— Мы могли бы подняться наверх, ко мне или к тебе...— Но будет ли это удобно, пока у тебя гостит твоя «подружка»?Она раздвинула свои губки чуть больше, чем то требовалось для разговора, провела по ним розовым язычком и произнесла:— Существует много способов хорошо провести время.— Ну что ж, — отозвался я.К нам направлялся восточный официант.— Будешь что-нибудь пить или есть, до того как уйдем наверх? — спросил я.Она покачала головой, одарив меня похотливым взглядом.— Если мы что-нибудь захотим, всегда можно заказать в номер.Официант остановился рядом со мной, и я сказал:— Пожалуйста, счет.— Э, мистер Геллер... в холле вас ждет китайский господин.Это был Чанг Апана, стоявший с панамской шляпой в руках. Вид у него был печальным, и рядом с высокой пальмой в кадке он казался совсем маленьким. Я отправил Изабеллу наверх, в ее комнату, рассудив, что задержусь недолго.— Есть новости, — кланяясь, сказал Чанг. — Мы можем уединиться?На веранде Кокосовой лужайки мы нашли столик с видом на ухоженный газон отеля, на котором росли пальмы и буйствовали цветы. Большая часть посетителей предпочитала Веранду прибоя с видом на океан. Мы с Чангом были одни, если не считать игравших в бридж женщин, которые сидели далеко от нас.— Детектив Джардин попросил сообщить, — сказал Чанг, — что Сэмми больше не числится среди членов оркестра Джо Кроуфорда на Мауи.Я нахмурился.— А что стало с Сэмми?— Полиция Мауи любезно провела расследование. Сэмми, у которого, похоже, нет фамилии, больше нет на островах.— И где же он?— Полагают, что в Калифорнии. В Лос-Анджелесе. Мы только что связались с полицией Лос-Анджелеса. Пока еще рано для ответа.— Проклятье. Это была единственная надежная ниточка, ведущая ко второй компании...Чанг вздохнул и опустил глаза.— Это не так. Есть другая ниточка.— Что?Он медленно покачал головой.— Мне стыдно, что я скрываю информацию от брата полицейского.— Ну же, Чанг... выкладывайте. Эта проститутка в Квартале Москитов что-то вам рассказала! Что? Он снова вздохнул.— Пожалуйста, поймите, Нат. На Гавайях изнасилование белой женщины исключение, а не правило. Что бы ни говорили газеты на материке, что бы ни говорил адмирал Стерлинг, это редкость на Гавайях.— Что вы хотите сказать?— Хочу сказать, что цветным, в последний раз на моей памяти изнасиловавшим белую женщину, был заключенный, которого разыскивает Джардин.— Да, та перелетная птичка, которую выпустили под Новый год за спиртным и которая так и не вернулась.Чанг согласно кивнул.— Белую женщину, которую он изнасиловал, он схватил ее недалеко от Ала-Моана.Я выпрямился.— На карантинной станции для животных?— Нет. Но очень близко. И поведение слишком похоже.— Вы хотите сказать, что этот парень может быть реальным подозреваемым в деле Ала-Моана? — Я поудобнее уселся на плетеном стуле, усмехнулся. — Ваши ребята наверняка давным-давно все это проверили! И где же, ради всего святого, был этот ублюдок в ночь, когда напали на Талию?— Мы действительно проверили, — сказал Чанг, — он был в тюрьме. Помогал приводить в исполнение смертный приговор.— О! Что ж, это весьма надежное алиби.— Плохое алиби, — с презрением произнес Чанг. — Не выдерживает проверку на время. — Он наклонился вперед, поднял указательный палец, слегка им погрозил и улыбнулся так, что глаз практически не стало видно. — Если убийца и насильник может выйти из тюрьмы под Новый год, почему он не может сделать то же самое двенадцатого сентября?— Вот дерьмо, — только и сказал я. — В тюрьме Оаху настолько свободные порядки?Он опять кивнул.— Да. Начальник тюрьмы Лейн, недавно его заменили, посылал осужденных на муниципальные работы в окрестностях Гонолулу. Говорят, что заключенный, не вернувшийся с работ к шести вечера, оставался на улице и лишался обеда.— Какой суровый начальник.И снова он опустил глаза.— Все эти тюремные вольности хорошо известны полиции Гонолулу. Мне стыдно за плохую работу полиции, которая не отработала такую очевидную версию. Естественно, на допросах служащие тюрьмы Оаху лгали, чтобы покрыть собственные прегрешения.— Но тем не менее в канун Нового года они снова выпустили этого мерзавца!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102