Позвякивание тяжелых цепей, скрип шкивов, хриплые крики портовых грузчиков и рев сирены на маяке, подающей судам сигнал во время тумана, служили звуковым фоном вырисовывающемуся в тумане целому городу пароходов. Сквозь туман пробивались красно-белые регалии французского лайнера, лавина флажков на итальянском судне, ближе всех виднелся белый корпус «Малоло», едва просматривалась только одна из его двух труб с буквой "М", он принадлежал компании «Мэтсон Лайнз».Голодный кит по имени «Малоло», почти шестьсот футов в длину и восемьдесят с чем-то в ширину, с распростертыми объятиями готовился принять в свои недра состоятельных мистеров и миссис Джонс. И они вереницей поднимались по его трапу, зачастую сопровождаемые слугами и компаньонками. Таких разодетых туристов вы в жизни не видели — смокинги и цилиндры, вечерние платья и меха. В основном старше такого щенка, как я, но были и моего, если не круга, то возраста. Попадались и собирающиеся провести медовый месяц, хотя не обязательно женатые. Фешенебельное общество. Достаточно фешенебельное, чтобы оставаться богатыми даже после двадцать девятого года.Еще в порту, перед тем как мы собрались подняться на борт, к Дэрроу подошел морской лейтенант в новенькой форме и с нездоровым цветом лица. Он отдал старику честь, чем позабавил его. На самом деле, он позабавил нас всех — Лейзеров, Руби и Кларенса и меня, сбившихся в кучку из опасения потеряться в тумане.— Вольно, моряк, — сказал Дэрроу. — Насколько я понимаю, вы лейтенант Джонсон?— Да, сэр. Я прибыл на «Малоло» из Гонолулу сегодня утром. — Молодой лейтенант вручил Дэрроу папку с документами, плотно перевязанную картонку, из тех, что только добавляют работы. Лейтенант держался так строго, словно в ней содержались военные секреты. — Надеюсь, эти документы удовлетворят вашему запросу.— Уверен в этом, сынок. Ты выглядишь недостаточно молодым, чтобы быть или моряком, или юристом.— Я сочетаю это, сэр.— Тем лучше для тебя.— Адмирал Стерлинг шлет наилучшие пожелания.Дэрроу кивнул.— Я поблагодарю его и передам свои пожелания лично, через несколько дней.— Очень хорошо, сэр.Лейтенант Джонсон кивнул в свою очередь и исчез в тумане.— Что-то связанное с делом? — осмелился спросить Лейзер, и в его глазах затеплилась надежда.Дэрроу небрежно ответил:— Копия стенограммы слушаний по изнасилованию, дело Ала-Моана, как они его называют. А также кое-какие показания наших клиентов.Лейзер просиял.— Великолепно!— У вас больше веры в документы, Джордж, чем у меня, — произнес Дэрроу. — Мы должны встретиться с нашими клиентами лицом к лицу, чтобы понять, на коне мы или попали в беду. Кстати о беде, давайте поскорее выберемся из этого тумана и окунемся в роскошь.Дэрроу и Руби первыми поднялись на борт, Лейзеры и я шли следом.— А что это все разоделись в пух и прах? — спросил я Лейзера.— Чтобы не переодеваться, — ответил он. — Скоро обед, одежда — вечерняя.Я скривился:— Вечерняя одежда?— Не взяли смокинг, Нат?— Нет. Но захватил оба свои галстука.Вскоре мы все оказались на палубе и встали у поручней, но никто нас не провожал, а если бы и провожал, то показался бы тенью в тумане. Никакого вам «счастливого пути». Поэтому я расстался с компанией Дэрроу и с помощью стюарда нашел свое обиталище.В моей каюте — номер 47, как раз напротив кают первого класса, где разместились взрослые, — на вешалке меня поджидал вечерний костюм — белый пиджак, черный галстук, белая сорочка, черные брюки, и даже пояс и сунутые в карман запонки. Кларенс Дэрроу позаботился. Он, может, и не слишком рьяно приступил к работе, но самые необходимые приготовления были сделаны.Словно в сказке, моя сумка оказалась на борту раньше меня, она уже лежала на багажной полке. Каюта оказалась вполне сносной, особенно если учесть, что она была больше моей однокомнатной квартиры в отеле Адамса и обставлена гораздо более шикарной мебелью: бамбуковая кровать, бамбуковый письменный стол и стул, срезанные цветы в вазе на бамбуковом столике у кровати. Свет был мягким, золотистым, как в ночном клубе, ненавязчивая декоративная отделка перекликалась с узором из листьев на черно-зеленом ковре, а на окнах — то есть на иллюминаторах — были жалюзи. В отличие от отеля Адамса, где я пользовался удобствами вместе с другими «гостями», здесь у меня была своя ванная комната, с ванной и всем прочим.Так почему же, черт возьми, мне не принять ванну. Если повезет, никто и не заметит моего отсутствия.Пароход отчалил, когда я уже лежал в лоханке. Последовал толчок, от которого вода в ванне плеснула, потом механизмы заработали с размеренным урчанием, а я как раз намыливался и ополаскивался и вместе с пароходом наслаждался ласковой водой.И не прошло и года, как, впервые в своей молодой бурной жизни облачившись в вечерний костюм, я неторопливо спускался по широкой лестнице в ресторан — огромный зал, обитый блестящими панелями, отделанный желтым и выстланный ковром с длинным ворсом.Здесь собралось больше шестисот богатых пассажиров. И один бедняк. Я сообщил метрдотелю, что плыву в компании Дэрроу, и он перепоручил меня официанту в красной куртке, который предложил следовать за ним.Никто из Имущих, казалось, не заметил, что среди них затесался переодетый Неимущий. Они сидели, болтая и жуя, за элегантными круглыми столами, накрытыми белыми льняными скатертями и уставленными тонким фарфором, хрусталем и сверкающим столовым серебром.Я наклонился и прошептал Кларенсу Дэрроу на ухо:— Вы похожи на старшего официанта на пиру во время чумы.Дэрроу повернул свою большую грубую голову:— А ты похож на вышибалу в борделе времен Цицерона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102