Однако когда глаза были открыты,
начинала кружиться голова.
Поэтому он изо всех сил заставлял себя смотреть только на камень
прямо перед собой. С первого же шага он понял, что наибольшая опасность
для него заключается в немоте ног. Немые руки заставляли его чувствовать
себя неуверенно из-за непрочности захвата, и прежде, чем ему удалось
преодолеть пятьдесят футов, он уже цеплялся за края ступенек с такой
силой, что у него начало сводить судорогой плечи. Но он мог видеть свои
руки, видеть, что они на скале, что боль в запястьях и локтях - не
мистификация. Ног Кавинант видеть не мог - для этого надо было смотреть
вниз. Лишь тогда он убеждался в том, что его нога попала на следующую
ступеньку, когда лодыжка чувствовала давление всего тела. Каждый шаг вниз
он делал наугад. Если неожиданно подкатывал новый приступ слабости, Томас
был вынужден, держась за скалу, крепко сжимать бока локтями, при этом
целиком полагаясь на невидимую опору под ногами. Он старался скидывать
ногу дальше таким образом, чтобы вибрация тела при контакте говорила ему,
когда ступни ног находятся у края следующей ступени; но когда он ошибался,
его голени и колени стукались о каменные углы, и острая боль заставляла
ноги подгибаться.
Ползя так вниз, ступенька за ступенькой, глядя на руки сквозь пот,
заливающий глаза, Кавинант проклинал судьбу, отнявшую у него два пальца,
которых, возможно, как раз и не хватит, чтобы удержаться, если ноги
сорвутся. Вдобавок, отсутствие половины руки приводило к тому, что
Кавинанту казалось, будто правой рукой он держится слабее, чем левой, что
его тело под собственной тяжестью смещается с лестницы влево. Чтобы
компенсировать это, он время от времени заносил ноги вправо и постоянно
промахивался мимо ступенек с этой стороны.
Пот мешал ему смотреть, но он не мог стереть его с лица. Глаза его
уже ничего не видели, но Кавинант боялся освободить одну руку, потому что
мог потерять равновесие. Судороги сотрясали его спину и плечи. Ему
приходилось сжимать зубы, чтобы не закричать, призывая на помощь.
Словно почувствовав его отчаяние, Лена крикнула:
- Уже половина!
Кавинант продолжал ползти вниз, ступенька за ступенькой.
Внезапно он беспомощно ощутил, что его ноги пытаются двигаться
быстрее. Мышцы стали уставать - напряжение в коленях и локтях было слишком
велико - и с каждой ступенькой он все больше терял контроль над спуском.
Томас заставил себя остановиться и отдохнуть, хотя страх гнал его вниз,
чтобы побыстрее покончить с этим. В какое-то мгновение ему пришла в голову
дикая мысль, что лучше повернуться и прыгнуть в надежде на то, что склон
горы окажется достаточно близко и он останется жив. Потом он услышал звук
шагов Лены, приближавшейся к его голове. Кавинант хотел протянуть руку и
ухватиться за ее лодыжку, заставить ее спасти его. Но даже эта надежда
казалась призрачной, и он остался висеть на прежнем месте, охваченный
дрожью.
Дыхание с трудом вырывалось из-за его сжатых зубов, и смысл слов,
выкрикнутых Леной, не сразу дошел до него:
- Томас Кавинант! Смелее! Осталось всего пятьдесят ступеней!
Содрогнувшись так, что тело чуть было не оторвалось от скалы,
Кавинант снова продолжил спуск вниз.
Последние ступени миновали в оглушающем хаосе судорог и слепоты,
вызванной потоками пота, - и затем он оказался внизу, лег ничком на
горизонтальном грунте - основании Смотровой - и, задыхаясь, стал ждать,
когда закончится страшная ломота в конечностях. Воздух устремлялся в его
легкие и вырывался из них со звуком, напоминающим рыдания. Томас
прислушивался к нему, пока этот звук не затих и он не смог дышать более
спокойно.
Когда наконец он посмотрел вверх, то увидел голубое небо, длинный
черный палец Смотровой Кевина, указывающий на полуденное солнце,
возвышающийся подобно башне, склон горы и Лену, склонившуюся над ним так
низко, что ее волосы почти касались его лица.

5. ПОДКАМЕНЬЕ МИФИЛЬ
Кавинант чувствовал себя удивительно очищенным, словно прошел через
суд Божий, оставшись в живых после ритуального испытания головокружением.
Он одолел-таки эту лестницу. Чувствуя огромное облегчение, он был уверен,
что нашел правильный ответ на ясную угрозу сумасшествия, на необходимость
реалистичного и понятного объяснения всей данной ситуации, начавшейся с
момента его появления на Смотровой Кевина. Он посмотрел вверх, на
лучезарное небо, и оно казалось чистым, не оскверненным пожирателями
падали.
"Вперед, - сказал он сам себе. - Не думай об этом. Выживи!"
Подумав так, он посмотрел в мягкие карие глаза Лены и обнаружил, что
она улыбается.
- С вами все в порядке? - спросила она.
- В порядке? - как эхо отозвался Томас. - Это не простой вопрос.
Этот вопрос заставил его принять сидячее положение. Пристально
разглядывая свои руки, он обнаружил кровь на ладонях и кончиках пальцев.
Колени, локти и голени словно горели и, когда он их потрогал, отозвались
болью.
Не обращая внимания на боль в мышцах, Кавинант рывком поднялся на
ноги.
- Лена, это важно, - сказал он. - Я должен вымыть руки.
Она тоже встала, но Кавинант видел, что она не понимает его.
- Смотри, - он взмахнул перед ней руками. - Я прокаженный. Я не
чувствую этих царапин и ссадин. Никакой боли.
Поскольку она все еще казалась смущенной, он продолжал:
- Именно так я и потерял пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28