Блеснули золотые перья и пропали в темноте.– Ну-с, господин Путилин, – улыбнулся Шувалов, – австрийского ордена вам нынче не дождаться. Если имеете Анну, я буду ходатайствовать о Святом Владимире.– У меня нет Анны.– Не огорчайтесь, будет. И Владимир тоже будет. Дайте срок. Ведь с вашей сдачи мы получили на руки козырного туза. Посол-убийца! Надо же, а? Каков гусь? Вы, я думаю, не вполне понимаете, что это значит. Удача колоссальная! – Все больше распаляясь, Шувалов рисовал такую перспективу: Францу-Иосифу обещают покрыть дело забвением, не позорить его дипломатов, и России обеспечена поддержка Австро-Венгрии по всем пунктам внешней политики, даже на Балканах.Дослушав, Иван Дмитриевич спросил:– Выходит, убийство князя нам на пользу?– Конечно, конечно, – подтвердил Шувалов. – В чем вся и штука.– А допустим, ваше сиятельство, что вы заранее проведали о замыслах убийцы. Помешали бы?– Как вы смеете задавать его сиятельству подобные вопросы? – возмутился Певцов.– Не горячитесь, ротмистр, – миролюбиво сказал Шувалов. – Мы здесь втроем, и сегодня, такая ночь, что на десять минут можно и без чинов. Я, господин Путилин, отвечу вам честно: не знаю… – Но по глазам его Иван Дмитриевич понял другое: знает. Еще как знает!– Превосходный план, – согласился он. – Но убийство иностранного атташе не может остаться нераскрытым. Кого мы назначим на место преступника?Шувалов расстроился, как ребенок, у которого отняли новую игрушку:– Да-а… Эта мысль не пришла мне в голову.– Кого-нибудь найдем, – сказал Певцов. – Вон трое уже сами напрашивались.– Верно, – ободрился Шувалов. – Кого-нибудь непременно найдем.– Я найду, – пообещал Певцов.– И будете подполковник. Я, ротмистр, не отказываюсь от своих слов.«Счастливчик», – подумал Иван Дмитриевич. Почему-то государственная польза неизменно совпадала с его, Певцова, личной выгодой. Поднимаясь к подполковничьему чину, он уверенно вел за собой Россию к вершинам славы и могущества, а у Боева и поручика все получалось как раз наоборот.Певцов напомнил про свидетелей, нежелательных в таком тонком деле, и Шувалов тут же порешил: сумасшедшего поручика из гвардии убрать, перевести в отдаленный гарнизон, к черту на кулички, а Стрекаловых запугать, чтобы пикнуть не смели; если же будут упорствовать, посадить в крепость.– Впрочем, – заметил Певцов, – нам и не нужен подставной убийца. Зачем лишние сложности? Если будет судебный процесс, Вена может на него сослаться. Объявим, что князя убил его же собственный слуга. И скрылся. Дадим этому Фигаро рублей двести и сошлем на Камчатку… Да! – спохватился Певцов. – Отдайте-ка то письмо!– Какое? – Иван Дмитриевич притворился, будто не понимает, о чем речь.– Которое Хотек послал Стрекалову.– Ах, это. Зачем оно вам?– Снимем копию и пошлем Францу-Иосифу, – объяснил Шувалов. – Пускай почитает.Иван Дмитриевич отступил на шаг.– Ваше сиятельство, но я не до конца убежден, что именно Хотек задушил князя.– То есть как? – опешил Шувалов.– Это предположение. Догадка.– Неважно, – вмешался Певцов. – С такой уликой мы докажем что угодно. Давайте письмо.– Подождите, – Иван Дмитриевич отступил еще на шаг ближе к двери. Дело принимало опасный оборот. Что они задумали? Всю Европу одурачить? Не выйдет. Вверх-то соколом, а вниз осиновым колом, как Хотек.– Где письмо?– Послушайте меня, ваше сиятельство! Признаюсь, я обвинил Хотека, чтобы он взял назад свой ультиматум. Ведь что-то же надо было делать…– Отдавайте письмо! – закричал Певцов.– Умоляю, выслушайте меня! – быстро заговорил Иван Дмитриевич, прижимая рукой карман, где лежало злополучное письмо. – Я уже напал на след настоящего убийцы. Но чтобы схватить его, нужно время. День, может быть, или два. А Хотек дал вам сроку завтра до полудня. Что оставалось делать? Я же не о себе думал!– Не о себе? – взвился Певцов. – А сколько ты хочешь содрать с Хотека за это письмо? Тысяч десять?– Господи! – чуть не плача, сказал Иван Дмитриевич. – Да я его хоть сейчас порву. На ваших глазах.– Только попробуйте! – пригрозил Шувалов.– Опомнитесь, ваше сиятельство! Что вы делаете? Не берите пример с Хотека, вы видели, чем это кончается… Клянусь, я найду убийцу!– Вы будете молчать, – медленно проговорил Шувалов. – И получите Анну. С бантом. Ваш убийца нам ни к чему. Нам нужен Хотек. Поняли? И отдайте письмо.Иван Дмитриевич оглянулся: в гостиную входили Рукавишников с адъютантом, за ними – незнакомый жандармский подполковник.– Зейдлиц? – удивился Шувалов. – Что случилось?Тот подошел к нему, о чем-то зашептал. Иван Дмитриевич расслышал: «Похоже, вы были правы…»– И где он? – спросил Шувалов.– У подъезда, в карете, – ответил Зейдлиц. – С ним капитан Фок.– Рукавишников! Не выпускать! – приказал Певцов, заметив, что Иван Дмитриевич осторожно пятится к выходу.Путь на улицу был отрезан, синие мундиры окружали со всех сторон: генерал, унтер-офицер и три офицера. Певцов приближался. Иван Дмитриевич сделал то, что пытался сделать Стрекалов, – как бы невзначай, рассеянным жестом опустил руку в карман и, не двигая ни плечом, ни локтем, не меняясь в лице, одними пальцами начал уничтожать проклятую цидульку, рвать, растирать в порошок. Шиш им!Дверь в спальню была открыта, в голубоватом свете угасающего фонаря голые итальянки на картине совсем посинели. Зейдлиц с интересом разглядывал их озябшие прелести.Певцов подступил вплотную:– Письмо!Иван Дмитриевич вытащил горсть бумажной трухи, кинул ему под ноги.В наступившей тишине все вдруг заметили, что княжеские часы молчат; маятник висел неподвижно, стрелки показывали четверть первого и стояли уже два с половиной часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47