Ага, надо понимать, вдовец лишился и свояченицы. Дука повернулся к нему.
– Но у вас, вероятно, был домашний врач, который ее наблюдал?
– А как же! – В просторечной интонации не было ни капли бахвальства, он просто выразил таким образом свое удивление: «Неужели вы думаете, я мог оставить девочку без медицинской помощи?» Затем тон снова стал интеллигентным: – Разумеется, врач посещал нас как минимум раз в месяц. Ежедневного наблюдения не требовалось, ведь моя девочка не сумасшедшая, она... она...
Сейчас скажет «недоразвитая», подумал Дука.
Человек, сидящий на месте допрашиваемого, произнес:
– Она недоразвитая. – И сглотнул слюну – Вернее, физическое развитие происходит за счет умственного.
С горьким осадком в душе Дука вернулся к столу.
В мире сотни, тысячи, десятки тысяч родителей, которые держат дома неполноценных, увечных, умалишенных детей – даунов, эпилептиков, паралитиков, сексуальных маньяков. Те, кто побогаче, как правило, помещают их в частные клиники, а семьям среднего достатка и беднякам приходится прятать свое несчастье и свой позор дома, кормить с ложечки, возить в инвалидной коляске двадцатилетних дебилов и монголоидов, весом под центнер, и едва ли они когда-нибудь научатся ходить; при этом большинство родителей старается скрыть от друзей и знакомых истинное положение вещей, представляя своего ребенка тяжело больным, но вполне нормальным. Вот так и старик со своей «бедной» женой оберегали дочку от чужих глаз, пока ей не исполнилось двадцать восемь и она не сбежала.
– И кто ваш лечащий врач? – спросил Дука.
– Профессор Фардаини, – сообщил отец не столько с гордостью, сколько с чувством выполненного долга.
Да уж, подумал Дука, едва ли можно лучше выполнить родительский долг. Джованни Фардаини – светило психиатрии, неврологии, эндокринологии и прочих наук, первый в Италии кандидат на Нобелевскую премию и, безусловно, один из самых дорогих специалистов в Европе. Дука не счел нужным спрашивать человека, по виду спасем не похожего на Рокфеллера или нефтяного короля, откуда у него деньги, чтобы платить профессору Фардаини. Бывает, что старые обедневшие аристократки воруют в супермаркете, чтобы прокормить своего шелудивого издыхающего кота.
– И какой диагноз поставил профессор Фардаини вашей дочери?
Старик прикрыл глаза ладонью.
– Слоновья болезнь.
Гм, слоновья болезнь – это слишком общо и специалисту еще ни о чем не говорит. Профессор Фардаини наверняка более точно сформулировал, но из всех медицинских терминов бедняга запомнил только слоновью болезнь – видимо, по ассоциации с зоопарком. А значит, бесполезно задавать ему чисто профессиональные вопросы, поэтому Дука спросил:
– Сколько весит ваша дочь?
Серые глаза удивленно блеснули, однако старик ответил без заминки:
– Девяносто пять килограммов.
– А рост?
Ответ опять не заставил себя ждать, хотя прозвучал немного вымученно, как будто в нем было нечто постыдное:
– Метр девяносто пять.
Дука кивнул. Вот это уже яснее. Избыточным весом страдают многие, но метр девяносто пять – для женщин редкость.
– Скажите, есть ли в телосложении вашей дочери какие-либо диспропорции... ну, скажем, одна рука короче другой, или одна нога толстая, а другая тонкая, или не хватает нескольких пальцев?
Старик отрицательно замотал головой.
– Моя дочь – красавица! – И порывисто выхватил из бумажника пачку фотографий шесть на шесть. – Вот, взгляните, я сам ее снимал, я очень люблю фотографировать. – Он веером разложил на столе снимки; в его голосе вдруг затрепетали нежность и гордость за свою дочь.
Дука одну за другой пересмотрел очень качественно сделанные фотографии. Действительно красавица. Пожалуй, северного типа. Римский профиль. В лице ни единой жиринки, даже несколько худощавое – ну конечно, что такое девяносто пять килограммов при этом росте! Роскошные светло-пепельные волосы, как у червонной дамы.
– Это у нее свой цвет волос? – спросил Дука.
– Свой, бригадир, конечно, свой! – горячо отозвался старик. – Мы ведь даже погулять ее не выводили – так на нее все пялились; представьте, что было бы, если б она вошла в парикмахерскую. А волосы у нее свои, вот как раз такого цвета и длинные, по пояс. Стричь я запретил, и мои бедные жена и свояченица уж так за ними ухаживали!..
Дука взял другую фотографию – в полный рост. Девушка стояла в комнате, у дивана; дневной свет мягко, но четко подчеркивал ее скульптурную красоту. Ни дать ни взять – статуя Свободы, только факела в руке не хватает.
На третьем снимке исполинская красавица была изображена в купальнике на пустынном пляже.
– Летом мы всегда возим ее к морю, – объяснил отец. – Это непросто, но мы нашли одно место близ Комакью, где пока еще безлюдно. Там на берегу рыбачья хижина, в ней можно спрятаться, если кто-нибудь появится на горизонте.
Нет, все-таки ни одна статуя не обладает пропорциями и гармонией человеческого, особенно женского тела, когда оно столь совершенно. Только плечи были, пожалуй, чуть шире, чем того требует классическая красота, но девушку это нисколько не портило.
– Почему вы ее прятали? – спросил Дука. – Ваша дочь, конечно, крупновата, но никакого криминала тут нет. У баскетболисток бывает такой рост.
Старик опустил голову.
– Потому что... – произнес он вдруг и осекся.
2
Дука ждал долго, потом переспросил:
– Почему?
Собеседник облизнул губы и взглянул ему в глаза, как бы собираясь с духом.
– Потому что она... Понимаете, если б только на нее все глазели, это бы еще ничего, мы же были рядом. Но она... Нет, это невозможно!..
Дука опять устал ждать продолжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39