– Но и на наших землях можно добиться неплохих урожаев. Химия должна в этом помочь. Я – для отдыха, забавы – пытаюсь разработать жидкое удобрение с набором веществ, способствующих ускоренному росту. Вы, наверное, заметили недалеко от калитки несколько рядков нарциссов. Каждый из них девочки поливают утром из особой бутыли. Бутыли стоят в нашем погребке. Два рядка нарциссов вымахали выше иных – пойдемте покажу. Надо еще понаблюдать и за тем, как долго будет длиться их цветение... Это тоже важно.
Профессор подвел Клима Кирилловича к небольшому цветничку, находящемуся в стороне от центральной дорожки и тянущемуся вдоль ограды. Действительно, несколько разделенных рядков желтых и белых нарциссов поражали своей разномастностью – подопытные цветы явно иллюстрировали химические мечты профессора. На одном из рядков росли карликовые отцветающие нарциссы, зато на двух других стояли бледные великаны, чуть ли не вдвое выше всех остальных, с почти бесцветными стеблями, явно не желающие отцветать.
Доктор Коровкин разглядывал цветы и слушал комментарии профессора – оба и не заметили, как рядом с оградой оказался высокий стройный человек в форме морского офицера.
– Лютиками-цветочками любуетесь, иуды? А сами родину продаете за медный грош! – Слова, вылетевшие из уст незнакомца, заставили дачников вздрогнуть от неожиданности.
Среднего роста, статный, безобразно пьяный, с растрепанными русыми волосами молодой человек в полурастегнутом кителе стоял у ограды с бутылкой в руке. Его бледное лицо казалось безумным. Осоловелые карие глаза под сдвинутыми черными бровями с необыкновенной злобой смотрели на профессора и доктора. Хлебнув из бутылки, нежданный прохожий продолжил, облокотясь на штакетник:
– Предательство Родины – несмываемый позор. Известно ли это вам, досточтимые господа? – Вопрос он визгливо выкрикнул и икнул. – Пособники антихриста, иуды поганые. И я с вами буду в аду псалмы распевать. Да, да, и не смотрите на меня невинными бараньими глазами! Я раскрыл ваше змеиное логово! Как я мог, как я пал так низко? Кровь славных предков вопиет во мне! Нет мне прощенья!
Он пошатнулся и отошел от забора. Еще раз приложившись к бутылке, незнакомец швырнул ее с силой в ярко-желтый забор, отделяющий его от профессора Муромцева и доктора Коровкина.
– Так и убил бы вас, иродов! – выкрикнул он. – Да мне и одного греха с лихвой хватит! Не отмыться во веки веков! А вам – предрекаю – качаться на виселице! Жаль, что не увижу этого. Так и скажите всем: не хотел, дескать, запутался, слаб оказался, нищ духом!
Последние слова он произнес заплетающимся языком и почти шепотом. Потом замолчал и как бы задумался. Профессор и доктор не сводили глаз с поразившего их субъекта. После небольшой паузы тот скорчился, схватившись обеими руками за голову, потом выпрямился, сунул правую руку в карман – и в следующую минуту в руке его мелькнул револьвер, описавший в воздухе дугу. Раздался выстрел, оглушивший наблюдающих странную сцену мужчин. Пьяный незнакомец рухнул за землю, револьвер выпал из его безжизненной руки.
Доктор Коровкин вышел из столбняка и бросился к самоубийце. Выскочив за калитку, он подбежал к бездыханному телу. В правом виске несчастного зияла огромная дыра, из которой обильно струилась кровь, стекающая по щеке и ушной раковине на дорожную пыль. Платье его также было в крови.
Доктор с минуту смотрел в недоумении на приятное, ставшее спокойно-просветленным, лицо незнакомца, потом заметил, что к нему приближается профессор с намерением поднять револьвер.
– Не трогайте, Николай Николаевич! Нельзя! Надо срочно вызвать полицию!
Глава 4
Оповестить полицию в ближайшее полицейское отделение, находившееся рядом со станцией, послали Прынцаева, который как нельзя кстати появился у муромцевской дачи на своем велосипеде.
Доктор в ожидании полиции взял на себя роль добровольного сторожа, попросив Николая Николаевича принести из дома какую-нибудь простыню, чтобы прикрыть тело несчастного. Елизавета Викентьевна выскочила на звук выстрела, но уже поднявшийся на крыльцо Николай Николаевич увел супругу в дом.
Полиция, против ожидания, прибыла довольно скоро. Доктор Коровкин и профессор Муромцев сообщили крайне озабоченному ленсману все, что им было известно. Из окрестных дач подтягивалась немногочисленная публика, и количество зевак постепенно увеличивалось.
Осмотрев место происшествия и приподняв небрежным, но точным жестом край простыни, ленсман поинтересовался у единственных пока непосредственных свидетелей трагедии – профессора Муромцева и доктора Коровкина: видели ли они когда-нибудь прежде этого человека?
Нет, не видели – твердо заявили оба. И вообще, считают приключившееся на их глазах несчастье случайностью, результатом чрезмерного употребления алкоголя молодым морским офицером. Они постарались пересказать ленсману все те бессвязные нелепые выкрики, которые оторвали их от созерцания подопытных нарциссов. Высокий представительный финн, прилично владевший русским, внимательно слушал и записывал – и даже переспрашивал, уточняя, – неужели в пьяном бреде самоубийцы ленсману виделся какой-то содержательный смысл? Впрочем, полицейский не забыл и извиниться, что в связи с неприятным происшествием господам придется, наверное, еще раз давать показания – судебному следователю. Потом блюститель порядка записал фамилии других свидетелей, видевших, как несчастный шел по поселку.
Когда мертвеца стали наконец поднимать и укладывать в двуколку, за которой послали на вокзальную станцию, ленсман, недовольно хмурясь, проверил карманы покойника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99