Эскадрилья ушла в сторону, перестроилась, ринулась в новую атаку, расстреливая побережье, в свой черед отвечая ракетным огнем — весьма успешным.
Взорвались, обратились грудами железного лома два танка, чьи экипажи до последнего мгновения палили по штурмующим крылатым бестиям из 12,7-мм зенитных пулеметов.
Еще один истребитель получил гранату LAWS прямо в крыло. Попадание наверняка было чисто случайным, однако не стало от этого менее действенным. Самолет закувыркался и взорвался прямо в воздухе, усеивая берег обломками.
— Бей по фонарям кабин! — орал Фрост, не надеясь быть услышанным среди всей царившей вокруг какофонии. Но его услыхали, распоряжение передали от человека к человеку, и минуту спустя пулевые трассы начали неумолимо сосредоточиваться на прозрачных обтекаемых колпаках, за которыми виднелись головы пилотов.
Пулеметной очередью смело и в клочья разнесло палатку, где недавно сидел радист.
А летчика, совершившего столь меткое, хотя и вполне безвредное попадание, прошило очередью крупнокалиберных пуль. Тиммонс тоже не бездействовал.
Истребитель уклонился, начал полого планировать, падая в море, но упорно продолжая лететь. Не кувыркался, не обрушивался в пике — просто снижался, точно за приборной доской сидел не мертвец, а камикадзе…
— О, Господи! — взревел Фрост. Самолет неминуемо должен был врезаться в борт “Ангела-Три”.
— Нет! — непроизвольно завопил наемник, вскакивая на ноги. — Только не…
Взрыв раздался на самой корме транспорта, и клубы густейшего дыма скрыли корабль из виду.
— Все, — тихо выдохнул Фрост. — Бей последнюю тварь! — крикнул он уже во всю глотку. — Чтоб ни один целым не ушел!
Весь огонь всех стволов, сколько их насчитывалось на берегу, сосредоточился против истребителя, чей летчик с похвальной отвагой возвращался, намереваясь ударить вновь. Тысячи пуль одновременно впивались в серебристую, быструю, невообразимо хищную птицу.
Наемники, попривыкшие за истекшие минуты к огромной быстроте и верткости целей, уже отыскивали упреждение почти безошибочно. Тысячи пуль, ударяющих разом, производят неизмеримое по силе шоковое действие.
Тем паче, при встречной стрельбе, когда скорость пуль и самолета складываются.
Пилот понял, куда клонится дело, попытался совершить “свечу”, отвесно уйти ввысь, — и не успел. Истребитель сотрясся, что-то рвануло внутри, машина буквально разлетелась на части.
Шатаясь, точно пьяный, Фрост проковылял к морю, опустился на колени, стал пригоршнями швырять себе в лицо соленую воду. Лег. Окунул голову полностью. Отбросил со лба намокшую прядь волос.
— Радист! — позвал наемник негромко. — Радист! — крикнул он уже во весь голос.
— Да, сэр…
— Немедленно попробуй связаться с “Ангелом-Три”. Узнай, что, и как… Мы, сдается, лишились еще одного транспорта…
— Слушаю, сэр.
— Да шевелись же! — процедил Фрост. Парень, разумеется, не провинился ничем. Просто наемнику было необходимо хоть на ком-то сорвать вскипавшую злость и отчаяние.
Глава двадцатая
— По словам Адольфо, они от нас приблизительно в восемнадцати часах марша. Если, конечно, препятствий по пути не возникнет, — слабо и печально улыбнулась Марина. — Точного своего местонахождения Коммачо не назвал.
— И правильно сделал. Вспомнил, наверное, что на свете радиоперехват существует, — буркнул Фрост.
Наемник закурил сигарету, позволил маленьким волнам беспрепятственно оглаживать ему босые ноги. Ноги побаливали. Растер во время беготни, да и натрудил изрядно. Впрочем, это не беда, пройдет…
— Сколько людей погибло на “Ангеле-Три”?
— Пятнадцать. Поразительно мало, если учесть силу столкновения и взрыва.
— Просто все, кто мог пригодиться на берегу, на берег и отправились, — вздохнул Фрост. — А прочим беднягам не повезло.
— Да… По сути, почти весь экипаж.
— Вот-вот…
Солнце закатывалось.
Полчаса назад наемники удостоверились: любые попытки удержать корабль на плаву — бессмысленны. Транспорту предоставили спокойно тонуть, но предварительно сняли с борта все, что можно еще было снять.
Н-да, подумал Фрост. Людей-то, как ни крути, а размещать придется… Тесновато будет на “Ангеле-Один”…
И, не доведи Господи, возникнет необходимость эвакуироваться срочно! Об этом наемник боялся даже помыслить.
— Хм! — произнес он вслух. — Я вспомнил, как Эрнандо Кортес велел своим солдатам высадиться на сушу, а корабли поджечь. Отрезал дорогу назад, оставил им единственный выход: захватить империю Монтесумы. Кстати, все бойцы Кортеса тоже были наемниками… Дрались ради заработка. Что ж, надеюсь, мои люди ничуть не хуже.
— Они, подобно тебе, ненавидят коммунистов? — спросила Марина.
— Да, ненавидят. И, подобно мне, больше ничего толком делать не умеют. Лишь воевать.
Наемник вздохнул.
— Теперь, между прочим, любой из них задушит Рамона голыми руками. Чересчур большие потери мы понесли на здешнем берегу. Слишком уж много погибших Друзей у каждого. И война принимает явно личный оттенок…
— Что? — не поняла Марина.
— Сведение счетов. Своего рода месть.
— Мы победим? — тихо спросила молодая женщина.
— Сколь ни странно — да, — отозвался наемник. Фрост чувствовал себя неимоверно усталым, старым, слабым и ленивым. Даже разговаривать не хотелось. Он стоял и рассеянно глядел, как уходит в пучину изуродованный транспорт — уходит наискосок, носом вниз. Так обычно рисуют гибель “Титаника”, подумал Фрост.
Он только не мог понять, почему разбитая почти вдребезги корма продолжает возвышаться над водой. А, махнул рукою капитан, какая разница?
— Ты уверен?
— А?
— Ты уверен, что мы победим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40