.. Соответственно подчинен цели и выбор регистров. Слушатель иной раз и не заглянет в программу с кратким названием хоральных обработок, он живет в этот час в высоком мире противопоставлений и согласных сочетаний чисто музыкального характера.
Может быть услышана «Органная месса» и в такой трактовке: органист предлагает нам представить Баха живого среди живых, знатока душ людских. Образ человеческой жизни с ее земным содержанием, включающим и тягу к возвышенному, не оставляет нас во время такого исполнения... Органиста Баха слушали не только дворяне и чиновники Лейпцига. Слушали ремесленники разных цехов и простые бюргеры, купцы и учителя, садовники и почтовые форейторы. Слушали с женами и детьми. Бах помогал своей музыкой возносить молитвы, помнить о прегрешениях и с душевной веселостью радоваться жизни со всеми ее благами. Вместе со слушателями своими ходил по грешной земле уже почтенного возраста кантор Томаскирхе. Как же не послушать еще и еще раз его музыку — в церкви ли, в летнем ли заведении Циммермана или зимой, в просторной кофейне на Катариненштрассе?..
После отъезда дрезденских гостей осенью Бах исполнил по традиции кантату по случаю переизбрания магистрата. Он продолжал занятия и концертные выступления со студентами Музыкальной коллегии; исполнял с ними и «ночную музыку». В сентябре Иоганн Себастьян успел побывать в городе Альтенбурге и испытать там долго строившийся орган. В архиве этого города найдены документы, позволившие установить, что по случаю испытания нового органа там одновременно с Бахом побывал «капельмейстер из Гамбурга» Шейбе. Очевидно, встреча с издателем музыкального журнала, Шейбе-младшим, прошла дружески. Критик довольно часто и с уважением отзывался теперь о разных сторонах музыкальной деятельности лейпцигского мастера.
В наше время, когда изучены и опубликованы собрания баховских документов, стало видно, что известность Баха к концу тридцатых годов была в Германии довольно большой.
Эту известность поддерживали и ученики, музыканты уже двух поколений. Старшие из них разъехались по городам и землям Германии — органисты, чембалисты, канторы и капельмейстеры. Кроме Фридемана и учеников Иоганна Себастьяна, поселившихся в столичном Дрездене, в другой столице поддерживал своим талантом фамильную честь второй сын — Карл Филипп Эммануель. Оставив увлечение юриспруденцией и всецело отдав жизнь музыке, по приглашению короля Фридриха он переехал в столицу Пруссии Берлин и получил пожизненное назначение камерным чембалистом, аккомпаниатором короля, увлеченного любителя флейты. Меценатствующий король создал капеллу, где играли отличные музыканты. Королевский чембалист встретился в капелле и с бывшими учениками отца, это были музыканты одной выучки.

V. ЗЕНИТ БЫТИЯ ПРОЙДЕН
ЦЕЛЬНОСТЬ ЛИЧНОСТИ
(третье авторское отступление)
В 1740 году Баху исполнилось пятьдесят пять лет. Потеря Готфрида, третьего сына, смягчена радостями, приносимыми младшими детьми. Подрастает Христоф Фридрих, ему уже девятый год. По комнатам бегает пятилетний Иоганн Христиан, будущий «лондонский Бах», который вместе со старшими братьями заслонит на долгое время славу отца... С Христианом пытается играть в догонялки трехлетняя Каролина.
У Иоганна Себастьяна родится еще один ребенок, двадцатый, дочь Регина Сюзанна; это произойдет в 1742 году. И все-таки едва ли не с конца тридцатых годов биографы великого композитора начинают отсчет последней поры его жизни. Не рано ли для художника, полного сил, замыслов, энергии, воли? Еще многое предстоит свершить Иоганну Себастьяну.
В предвестии далекого заката приостановим повествование. Еще одно отступление от последовательного рассказа о событиях жизни Баха: сосредоточим внимание на некоторых чертах самой личности его.
Обрисуем внешность Баха. Время еще не наложило на него мету увядания. Он крепко и правильно сложен, среднего роста, довольно широкоплеч, подвижен, с пластичной походкой. Всю жизнь отличается здоровьем. Выносливый, не знающий устали мастер, не жалея близоруких с детства глаз, занимается за столом своей комнаты до позднего часа. Он сочиняет быстро, ноты пишет скорописью; небрежно зачеркивая целые куски, тут же заполняет нотоносцы новой редакцией фрагмента.
Во время игры на инструменте или в час дирижирования его лицо выказывает энергию и волю; полна движения мимика, точно и тонко действуют руки; дирижер управляет музыкантами и с помощью живых глаз под густыми подвижными бровями. Лоб высок. Между бровями с годами легла «строгая и сумрачная морщина». Она участвует в приказаниях, но исчезает, как только за— кончится игра. Тогда лицо музыканта с легкой улыбкой на губах и доверчивым взглядом приобретает черты располагающего к себе добродушием, обходительного, мягкого, приветливого человека — таким Бах был и в домашней обстановке, в дружеских беседах, в кругу доброжелателей.
Одевался Иоганн Себастьян строго, без расчета на внешний эффект, как подобало кантору. Но и достойно артиста, всегда готового выступить перед людьми именитыми и власть имущими или на «вечерней музыке» — перед горожанами, студентами и заезжими купцами. Нет и намека в свидетельствах современников на небрежность в одежде или прическе музыканта, а молва, как известно, во все времена беспощадна даже к мелким промахам артистов.
На прижизненных портретах Баха он одет в нарядные цветные камзолы, чаще всего в зеленые с красным. Однако даже в портретах известного живописца Хаусмана Иоганн Себастьян изображается на нейтральном фоне, без принятых в ту пору предметов — символов профессии человека и положения его в обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92