От вашего вердикта будет во многом зависеть будущее сторон, и я уверен, что вы отнесётесь к ним со всем возможным вниманием. Если вам угодно, можете удалиться.Динни с изумлением увидела, что судья тут же взял какой-то лежавший перед ним на бюро документ и погрузился в изучение его."А ведь он славный старик!" – подумала девушка и перевела глаза на присяжных, встававших со своих мест. Теперь, когда её сестра и Тони Крум прошли через все испытания, она утратила интерес к происходящему, как, впрочем, и публика, которой на сегодняшнем заседании почти не было."Люди приходят сюда только затем, чтобы полюбоваться, как мучат других", – мелькнула у неё горькая мысль.Чей-то голос сказал:– Если вам нужна Клер, она сидит в присутствии по морским делам.Дорнфорд в парике и мантии сел рядом с Динни:– Какое резюме сделал судья?– Очень хорошее.– Он вообще добрый человек.– Зато на воротниках адвокатов следовало бы крупными буквами напечатать: "Доброта – качество, излишек которого не вредит".– С таким же успехом можно выгравировать это на ошейниках ищеек, взявших след. Но даже теперешний суд лучше того, каким он был раньше.– Очень рада.Дорнфорд молча смотрел на неё, и девушка подумала: "Парик идёт к его загорелому лицу".Генерал перегнулся через неё:– Какой срок даётся для уплаты, Дорнфорд?– Обычно две недели, но его можно продлить.– Исход дела предрешён, – мрачно объявил генерал. – Зато она отделается от Корвена!– А где Тони Крум? – осведомилась Динни.– Я видел его, когда входил. Стоит в коридоре у окна сразу за дверью. Вы его легко найдёте. Хотите, я схожу передам ему, чтобы он подождал?– Пожалуйста.– После суда прошу вас всех зайти ко мне.Они кивнули, Дорнфорд вышел и больше не вернулся.Динни и её отец сидели и ждали. Появился судебный пристав и передал судье записку; тот что-то написал на ней, и пристав унёс её обратно к присяжным. Почти немедленно после этого возвратились и они.Широкое доброе лицо женщины, похожей на экономку, казалось обиженным, словно с ней в чём-то не посчитались, и Динни мгновенно поняла, что сейчас будет.– Вынесен ли ваш вердикт единогласно, господа присяжные?Старшина поднялся:– Да, единогласно.– Считаете ли вы ответчицу виновной в прелюбодеянии с соответчиком?– Да.– Считаете ли вы соответчика виновным в прелюбодеянии с ответчицей?"Разве это не одно и то же?" – удивилась про себя Динни.– Да.– Какое возмещение должен, по-вашему, уплатить соответчик?– Мы полагаем, что он должен оплатить только судебные издержки сторон."Чем больше любишь, тем больше платишь", – мелькнуло в голове у Динни. Не обращая больше внимания на слова судьи, она что-то шепнула отцу и выскользнула в коридор.Крум стоял, прислонясь к окну, и Динни показалось, что она никогда не видела фигуры, исполненной такого отчаяния.– Ну что, Динни?– Мы проиграли. Возмещение ущерба не взыскивается, платим только судебные издержки. Выйдем, мне нужно с вами поговорить.Они молча вышли.– Пойдём посидим на набережной.Крум усмехнулся:– На набережной? Замечательно!Больше они не сказали ни слова, пока не уселись под платаном, листва которого из-за холодной весны ещё не успела окончательно распуститься.– Скверно! – сказала Динни.– Я выглядел форменным болваном. Теперь хоть этому конец.– Вы что-нибудь ели за последние два дня?– Наверно. Пил во всяком случае много.– Что вы собираетесь делать дальше, мой дорогой мальчик?– Съезжу поговорю с Джеком Масхемом и постараюсь подыскать себе работу где-нибудь вне Англии.Динни сообразила, что взялась за дело не с того конца. Пока она не знает намерений Клер, предпринимать ничего нельзя.– Конечно, от советов мало пользы, – опять начала она, – но не могли бы вы подождать с месяц, прежде чем что-либо решать?– Не знаю, Динни.– Прибыли матки?– Ещё нет.– Но не бросать же вам дело, не начав его?– По-моему, у меня теперь только одно дело – как-нибудь и гденибудь просуществовать.– Мне ли не знать, что вы чувствуете! Но всё-таки не поддавайтесь отчаянию. Обещаете? До свиданья, мой дорогой, я тороплюсь.Девушка поднялась и крепко пожала ему руку.Придя к Дорнфорду, она застала там отца, Клер и "очень молодого" Роджера.У Клер было такое лицо, словно случившееся произошло не с нею, а с кем-то другим.Генерал расспрашивал адвоката:– Сколько составят издержки, мистер Форсайт?– Думаю, что около тысячи.– Тысяча фунтов за то, что люди сказали правду! Мы не можем допустить, чтобы Крум заплатил больше, чем придётся на его долю. У него же за душой ни пенса!"Очень молодой" Роджер взял понюшку.– Ну, – объявил генерал, – пойду, а то жена совсем извелась. Динни, мы возвращаемся в Кондарфорд дневным поездом. Едешь с нами?Динни кивнула.– Отлично! Весьма вам признателен, мистер Форсайт. Значит, постановление о разводе будет к началу ноября? До свиданья.Генерал ушёл, и Динни, понизив голос, спросила:– Теперь, когда всё кончилось, скажите откровенно, что вы об этом думаете?– То же, что и раньше: если бы на месте вашей сестры были вы, мы выиграли бы.– Меня интересует другое, – холодно уточнила Динни. – Верите вы им или нет?– В целом – да.– Дальше этого юрист, очевидно, не может пойти?"Очень молодой" Роджер усмехнулся:– Никто не скажет правды, не умолчав при этом о чем-нибудь."Совершенно верно", – подумала Динни и спросила:– Можно вызвать такси?В машине Клер попросила:– Сделаешь для меня кое-что, Динни? Привези мои вещи на Мьюз.– С удовольствием.– Кондафорд сейчас не для меня. Ты видела Тони?– Да.– Как он?– Скверно.– Скверно… – с горечью повторила Клер. – А что я могла сделать, когда они на меня накинулись? Во всяком случае, ради него я солгала.Динни, не глядя на сестру, спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90