И получил сильнейший шумовой
шок, превративший его в бесполезный кибернетический хлам - он
"захлебнулся" чужой информацией...
Соплеменники "черного человека" прилетели за ним
спустя десять часов после включения передатчика, починенного Шаламовым,
но ни пилот, ни "сошедший с ума" Джордж не видели, как над
островом зависла километровая кошмарная конструкция в пластинчатой
броне, а из нее на "журавлиных гнездах" вылетели два десятка
черно-золотых фигур. Маатане обследовали свой разбитый проникатель,
не обращая внимания на торчащий из него "дротик" "Кентавра",
забрали запеленатого, полуживого командира и через час улетели, оставив
землянина в недрах своего покалеченного корабля, не сделав даже попытки
анализа ситуации, не выяснив причины аварии и не узнав, остался ли
кто-то в живых из экипажа земного корабля и нуждается ли он в помощи.
Зато они потратили около четырех земных суток на монтаж ячеистой конструкции,
напоминавшей пенал, уложили в ячеи мертвых собратьев и направили "пенал"
в глубину "серой дыры". Уходя из Горловины, они оставили у
планеты-куба маяк, высвечивающий галактическим кодом фразу: "Владение
Маата. Входить, изучать, пользоваться запрещено!"
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧЕЛОВЕК-ДА
Глава 1
Заремба посмотрел на Мальгина как-то по-особенному, с любопытством
и сожалением, словно знал о нем нечто не укладывающееся в рамки общественного
мнения о товарище.
- Ты еще не в курсе?..
Мальгин, только что вошедший в служебный модуль, с давних времен называемый
кабинетом, не оглядываясь, сделал жест - заходи. Одет он был
по обыкновению в голубую рубашку с черной искрой, черным воротником
и черными обшлагами рукавов, в белые брюки и такие же туфли.
Заремба остановился на пороге, глядя на прямую развитую спину заведующего
отделением нейропроблем, надежную спину уверенного в себе, уравновешенного
и сильного человека. Повторил:
- Так ты еще не знаешь новость?
Мальгин сел за стол, включил автоматику, формирующую рабочую поверхность:
из черной блестящей плоскости стола вылез "бутон" эмкана,
линза селектора виома, информационный блок, сетчатый карандаш киб-секретаря.
Наконец Мальгин поднял спокойный взгляд серых глаз, способных становиться
прозрачными до ледяной твердости, искриться сдерживаемым, всегда запрятанным
в глубине смехом или прятаться за бровью иронического прищура.
- Не бери меня на арапа, Иван. Ох и не люблю я твою манеру сообщать
неприятные новости.
Заремба, не вынимая рук из карманов, прошел на середину уютного кабинета
заведующего отделением.
- Час назад привезли Шаламова...
Глаза Мальгина сузились, похолодели, стали почти прозрачными.
- Не понял. Что значит привезли?
- Он очень плох, попал в какой-то переплет при аварийном курьерском
посыле или, как у них говорят, - кенгуру. У него коматозное
состояние, колониальный неврит... - Заремба замолчал, глядя,
как "железный" Мальгин вдруг побледнел, вернее, побелел, так
что губы его стали синими, под цвет оттенка рубашки. Длилось это несколько
мгновений, заведующий тут же взял себя в руки, но цвет лица вернулся
к нему не скоро.
- Где он?
- В первом боксе, у Стобецкого, над ним сейчас колдуют сам Готард
и Билл-старший со всеми своими "вивисекторами". Таланов обещал
собрать консилиум, искал тебя, но не нашел.
- Я был на корте, - машинально сказал Мальгин и стремительно
вышел из кабинета, хотя мог бы связаться с клиническим отделением
Готарда Стобецкого по селектору. - Кто его привез? - спросил
он уже на ходу, вскакивая в коридоре в первую попавшуюся "улитку"
институтского конформного лифта.
- Спасатели, кто же еще, - забубнил Заремба в спину. -
Некто Жостов и двое врачей, одного я немного знаю по практике -
Джума Хан, врач "Скорой".
"Улитка" вынырнула из коммуникационной шахты у двери с зеленой
полосой под номером два, бесшумно свернула прозрачные перепонки выхода.
Бокс номер два был собственно нейроклиникой, и заведовал ею Готард
Стобецкий, нейрофизиолог и врач с тридцатилетней практикой. Шел ему
шестьдесят второй год, но выглядел он на тридцать пять: молодой, гладколицый,
уверенный и обстоятельный до пунктуальности. Ошибался Стобецкий редко
и, вероятно, поэтому не допускал мысли, что может быть не прав. Это
его качество раздражало Мальгина, но в остальном они давно притерлись
друг к другу и хорошо знали свои возможности, сильные и слабые стороны,
хотя это не мешало им вести деловые и неделовые споры и отстаивать
свою точку зрения. Но не до вражды.
Пространство клиники было функционально и эстетически организовано
таким образом, что любая палата - а их было около трех десятков -
имела прямой лонж-выход в операционный и процедурный комплексы, и
выглядело это ячеистыми янтарными выступами, напоминавшими обнаженные
светящиеся пчелиные соты, которые упирались в причудливо изогнутые
палевые "бутоны" реанимакамер. Дежурный терминал управления
операционной прятался в хрустально-белом "бутоне", сквозь
стенки которого были видны врачи за двумя развернутыми пси-вириалами [ Пси-вириал -
блок управления с конформным преобразованием аппаратуры, заменивший
устаревшие пульты; содержит аппаратуру звукового и мысленного (пси)
управления. ] стационарного диагностера и медицинского информ-банка.
Стобецкий, заметив заведующего первым отделением, жестом попросил
соседа освободить кресло. Мальгин, кивком поздоровавшись со всеми
и пожав Готарду руку, сел. Виом напротив показывал внутренности реанимакамеры
с телом Шаламова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45