] . Не паникуй, если связь снова прервется,
попробуй на всех доступных диапазонах еще раз позвать хозяев. На нашем
острове их явно нет, но ближайшие острова могут быть заселены.
- Мощности уцелевшего радиопередатчика не хватает даже на двести
километров, но я давно пробую, вторые сутки.
- Как там наш "черный друг"?
- Плакал.
- Что?!
- Это образное выражение, - поправился Джордж. - Он
очнулся, посидел у экрана, минут пять издавал жалобные стоны в звуковом
диапазоне вместе с пси-волной тоски и горя, во всяком случае, очень
похоже, и снова отрубился.
"Парень совсем ослабел, - подумал Шаламов озабоченно. -
Кто знает, сколько ему жить осталось. Да и мои резервы не бесконечны,
надо поторопиться с поисками аборигенов, не может быть, чтобы никого
из них не осталось на целой планете. Сюда я еще вернусь, поищем вокруг".
Он облетел остров вдоль и поперек, но не обнаружил ничего, кроме "развалин
леса". Остров был безлюден, если применять термин земного языка
к отсутствию неведомых обитателей планеты, хотя в зарослях "стенолеса"
вполне могли жить какие-то представители здешней фауны.
Понаблюдав за изумительно ровной и гладкой - ряби почти не было -
поверхностью словно светящегося изнутри янтарно-медового моря, Шаламов
заторопился домой, с нарастающей тревогой обдумывая слово "плакал",
которым координатор охарактеризовал состояние маатанина. Конечно,
ни о каком внешнем сходстве речь не шла, негуманоид не мог ни плакать,
ни смеяться так, как это делал человек, но что его состояние близко
подошло к критическому, было видно невооруженным глазом. А при подлете
к сросшимся кораблям пилот стал свидетелем работы маатанской техники.
Горб проникателя вспучился, увеличивающийся волдырь - грузовой
люк по-маатански - лопнул и со скрежетом выплюнул нелепую черную
конструкцию, изломанную фантазией ее конструкторов, чем-то напоминавшую
безголового Змея Горыныча. Дребезжа, как разболтанный вентилятор,
она зависла на несколько мгновений над десятиметровым отверстием люка,
встопорщила черные лохмотья перепончатых крыльев и перьев и, косо
поднявшись в небо, исчезла в розовом сиянии.
- Наверное, зонд-автомат, - подал голос координатор.
- А где наши?
- Трудятся вовсю, принимают информацию, хотя исправен всего один
канал.
- Готовь к походу куттер, через час попробую облететь планету
и поискать хотя бы одну живую душу.
Шаламов вернулся в корабль и первым делом навестил маатанина. "Черный
человек" был в сознании и торчал перед своим экраном, густо усыпанным
светящимися, меняющими форму узорами, но едва ли он видел эти узоры
так, как человек, обладая совершенно другим аппаратом зрения.
- Он должен видеть в ультрафиолете и мягком рентгене,- подтвердил
координатор. - Хотя не исключено, что диапазон его зрения сдвинулся
и в фиолетовую область видимого света.
- Если у него рентгеновское зрение, представляю, каким он видит
меня: скелет в сапогах и шлеме. - Шаламов подошел ближе к маатанину. -
Как ты себя чувствуешь, дружище?
"Черный человек", не шевелясь, "оглянулся" -
пилот почувствовал на себе его взгляд, - но не ответил. Только
по шершавой пупырчатой коже конвульсивно пробежала волна более крупных
кристалликов.
- Могу я все-таки чем-нибудь помочь? Например, что-нибудь отремонтировать...
- Жидкие Землие хомо нет помоч... утверждение... совсем другой...
себе нет помоч груд да... больше нет беседа время да...
"Ну и что ему ответить? - с досадой подумал Шаламов. -
Доказывать, что кто-то из конструкторов проникателей самовольно поменял
диапазон частот "генераторов струны"? Он не поймет... потому
что не хочет понимать. Винить соседа во всех смертных грехах -
последнее дело, неужели он не понимает, что друг без друга нам не
обойтись?"
"Черный человек" равнодушно "отвернулся" - давление
его тяжелого взгляда исчезло - и занялся своими делами, а через
минуту расслабленно оплыл в кресле, потеряв сознание. Он был невероятно
слаб и так же невероятно упорен и не хотел - хоть убей! -
просить помощи у какого-то там "жидкого хомо". Какие чувства
руководили им? Гордость? Презрение? Равнодушие к судьбе "недоразвитого
землянина", к своей собственной судьбе? Или понимание обреченности?
И вообще, обладает ли чувственной, эмоциональной сферой негуманоидный
разум?
Шаламов впервые пожалел, что мало интересовался раньше ксенопсихологией.
- У меня есть кое-какие данные из этой области, - откликнулся
Джордж. - Мы знаем всего две негуманоидные цивилизации: маатанскую
и орилоухскую. Ни та, ни другая в контакт с нами не вступают. Причины
такого странного отношения к разуму мне неизвестны, вероятно, оно
традиционно. Знаю только, что орилоуны обладают зачатками психокультуры
и своеобразным искусством, что уже предполагает наличие эмоциональной
сферы, однако их этика и мораль настолько отличны от человеческих,
что всякие аналогии исключены. На то, что у нас вызывает смех или
любопытство, они реагируют иначе, и точек контакта наши ксенопсихологи
пока не подобрали. С маатанами, по-моему, положение примерно
такое же.
- Что ты подразумеваешь под искусством негуманоидов? Цель искусства
вообще - заставить работать мысль и воображение аудитории выше
привычной нормы. Но это человеческий подход к проблеме, а как с этим
у негуманоидов?
- Я просто констатирую факт утверждения ксенопсихологов об искусстве
Орилоуха, больше ничего добавить не могу.
- Понятно, извини.
Шаламов вздохнул с сожалением, не видя выхода из создавшегося положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45