– Зато золотым рыцарям теперь не нужно возвращаться.
– А что он такого сказал?
В голове Вакка промелькнули тысячи славных оскорблений, но кровь, разлившаяся на вымощенной булыжником площади, связала ему язык. Какую бы провинность он ни приписал мертвому, она все равно станет его собственной ересью.
Орк зажал одну ноздрю шишковатым пальцем и шумно высморкался через вторую.
– Э-это самое, не помню.
– Ты ничем не лучше животного, – с отвращением заметил послушник и, указав на обломки сцены, рявкнул: – Пусть все это уберут и займутся трупами.
– Теперь, как я слышал, у нас осталось не так много перевозчиков трупов, – мрачно пошутил Вакк.
Он собрал растопку на костер, в котором сжег обломки сцены, кукол, а потом и трупы, хотя понимал, что торговцам не понравится запах, когда они завтра вернутся на свои места.
«Подожди, пока закончат „Истинное жизнеописание», – напомнил самому себе Вакк, оглядываясь на послушника. – Тогда придет наш черед выбирать, какие марионетки пойдут в костер…»

ЦЕНА ПОБЕДЫ

Глава, в которой богиня Магии доказывает, что может отдать должное искусной работе, однако не многие из Совета Высших Сил остались довольны ее действиями.

Гвидион не помнил, сколько людей уничтожил, сколько крови пролил именем Кайрика. Какая-то частица в его душе каждый раз мучительно кричала, когда он смыкал свои железные ладони вокруг чьего-то горла, но этот слабый крик был не способен заглушить громогласный приказ бога Смерти убивать всех еретиков. Гвидион понимал, что у него нет выбора, как только подчиняться сумасшедшим приказам Кайрика. Однако для него это не имело значения. Все равно чувство вины его не покидало.
Разноголосица, доносящаяся из Твердыни, немного поутихла за то время, что он носил доспехи. А может быть, он просто привык к постоянному гулу, в котором смешались мольбы и молитвы, обращенные к Принцу Лжи. Как бы там ни было, результат был один: зависнув в нижнем измерении, где-то между Городом Раздоров и забытыми Королевствами, Гвидион наслаждался мгновением почти полной тишины.
Девять инквизиторов хорошо справлялись со своей работой. Теперь только изредка какой-нибудь еретик выпаливал свою околесицу, отрицая могущество Кайрика или опровергая его право властвовать на небесах. Если бы Повелитель Мертвых не поручил своему патриарху переделать определение ереси, то рыцари Гадеса бездельничали бы целыми днями. Теперь же Гвидион был занят тем, что отбирал противников каждого нового церковного указа. Еретики, перед которыми он представал, чаще всего оказывались мелкими оппонентами Зено Миррормейна, так что перечить патриарху стало так же опасно, как и оскорблять его бога.
Что касается остальных восьми рыцарей, то их разослали в другие города Фаэруна, где Кайрик считал необходимым насаждать свой культ. В Мулмастере, Тешуэйве и Юлаше инквизиторы начали новые войны с ересью. В Даркхолде и Цитадели Ворона, крепостях, известных как центры интриг Зентарима, также побывали рыцари в золотых доспехах. Они действовали точно так же, как в Зентильской Твердыне, – нападали неожиданно и расправлялись жестоко с любым, кто произносил хоть слово против Принца Лжи и его Церкви. Сопротивлялись в этих местах сильнее, но, тем не менее, столь же безрезультатно.
А как только эти города склонились под гневом Кайрика, на очереди ждали другие, чтобы испробовать силу бога Смерти…
– Кайрик трус. Иначе этого бога не назовешь, раз он использует заводных головорезов, чтобы наблюдать за смертными!
Услышанное оскорбление прервало отдых Гвидиона. После десяти дней едва уловимых, тихих угроз в адрес мелких священников или пьяных бранных слов, порочащих все силы и судьбы – включая Властелина Праха, – ясно и четко произнесенный вызов пронесся в мозгу инквизитора как огненный залп, выпущенный во время салюта.
Гвидион перешел в царство смертных и оказался посреди моста. Под длинным каменным пролетом лениво протекала скованная льдом Теш, над головой кружили чайки. Прямо перед инквизитором на низких перилах моста сидела согбенная старушка. Она была такой хрупкой, такой худенькой, что казалось, будто холодный зимний ветер сейчас утянет ее в сумерки, сгущавшиеся над Твердыней.
– А вот и ты, – прокудахтала старуха и с трудом разогнулась. С ее плеч соскользнула бело-голубая шаль и опустилась на мост этаким огромным листом.
Гвидион быстро сделал два шага к еретичке, но тут же остановился. Перед ним была не смертная. За внешностью старухи скрывалась сила божества. Каждое ее движение сопровождалось треском молний, а от каждого шага вздрагивал мост. Инквизитор увидел, что от тела женщины отходят миллионы тонких нитей света, связывая ее с магической материей, окружающей мир. Это могла быть не кто иная, как сама Мистра, Властительница Тайн.
– Богиня, – прохрипел инквизитор. В его устах это слово прозвучало как злобное проклятие. – Еретичка.
– Что ж, – произнесла старуха с явным удивлением, – либо я тебя недооценила, либо мое волшебство уже не так действенно. – Образ старухи исчез, буквально стек с нее, как вода, и перед Гвидионом оказалась молодая черноволосая женщина, обычная аватара Мистры в царствах смертных.
Гвидион снова пошел в атаку, но сброшенная шаль опутала его ноги. Сначала она потерлась о него, как домашняя кошка, а затем тоже преобразилась. Мистра щелкнула пальцами, и волшебная ткань скользнула под подошвы инквизитора, затем натянулась, пытаясь завязать гиганта в узел, но тут же безвольно опала.
Гвидион провел по мерцающему квадрату носком сапога, и спрятанное в нем лезвие разорвало волшебную ткань на бело-голубые полоски, которые тут же рассеялись в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114