— Возможно…— Это один из самых великих моих подвигов, — мечтательно произнес сыщик. — Дорого бы я дал за то, чтобы кто-нибудь снова бесследно исчез…У Лисенка бешено колотилось сердечко. Он весь дрожал, но понимал, что нельзя все время молчать.— Да, — выдавил он из себя. — Но… Вы… Как вы догадались, что я гляжу в замочную скважину?Великий сыщик выпустил кольцо дыма и отложил в сторону газету. На его лице появилась его знаменитая загадочная улыбка.— Пусть это останется моей тайной.— О, прошу прощенья, я не хочу выпытывать чужие тайны, как не хочу, чтобы кто-то выпытывал мои.— Ты прав, — согласился Панцырь. — У каждого свои маленькие и большие тайны.Никто не имеет права без разрешения проникать в них. Это задевает его свободу.— Но ведь вы проникаете без разрешения, — произнес Лисенок, глядя прямо в глаза мудрецу.— Я? — Панцырь откинулся на спинку кресла. — Я вмешиваюсь в чужие дела лишь тогда, когда нужно предотвратить преступление или раскрыть его.— А сейчас… вы уже проникаете?— Зачем? — удивился сыщик. — Сейчас я отдыхаю. Лисенок перевел дух.— Газеты читаете, да?— Читаю, курю, пью кофе — делаю то, что присуще лишь великим сыщикам. У нас свой стиль, которого мы придерживаемся, чтобы не походить на простых смертных.— А я из простых смертных?— Мы приступаем к серьезному разговору в такую рань… Не лучше ли сначала выпить по чашечке кофе, а потом ты прямо скажешь, зачем пришел.— Хорошо, — согласился Лисенок, — хотя я и пришел без определенной цели.— Это мы еще посмотрим, — бросил сыщик, протягивая гостю кофе.Чашка задрожала в лапках Лисенка. Ему никак нельзя было углубляться в такие опасные разговоры…— Сколько у вас газет!.. И вы все их прочитываете?— Обязательно.— Тогда вы многое знаете.— Я живу на свете уже двести лет и узнал многое… Например… Спроси у меня, например, что написал Бетховен.— А что он написал?— Пятую симфонию… А спроси у меня, с какой горы берет начало река Нил.— С какой?— Килиманджаро.Великий сыщик победоносно смотрел Лисенку в глаза, а беглецу казалось, что он читает его мысли.— Из газет многое можно узнать, — произнес озорник. — О чем пишут там сегодня?— Больше всего о путешествиях. Люди путешествуют. хотят объехать весь земной шар.— А что значит объехать весь земной шар?— Ну… Земля ведь имеет форму шара, так?— Д-да.— Вот они и отправляются по шару и объезжают его: на автомобилях, велосипедах, плотах, кораблях, лодках… Есть и такие, кто предпочитают путешествовать пешком.— Как я!— Что?— Я хочу сказать… они отправляются в путь и идут, идут…— Каждый старается чем-то выделиться, чтобы о нем писали в газетах.— Это хорошо, когда о тебе пишут в газетах?— Очень. Просыпаешься, разворачиваешь газету и видишь свое имя. Сидишь, смотришь — твое имя… Очень хорошо…— Сидишь и читаешь свое имя!..— А еще лучше, — со вздохом произнес сыщик, — когда напечатают и твою фотографию. Смотришь — везде ты, твое лицо, твои глаза. И говоришь себе — это я…Собеседники замолчали. Каждый погрузился в свои мысли. Неожиданно послышался голос Панцыря:— Ты, который подсматриваешь в замочную скважину, открой дверь и войди!— потом сыщик обратился к Лисенку: — Итак, что привело тебя сюда?— Меня?— Именно тебя.— Я пришел… Постойте, зачем же я пришел?.. Ага!.. Я пришел, чтобы вы объяснили мне, что такое мир.— Мир — это нечто прекрасное, — ответил Панцырь. — Более прекрасного ничего не может быть. Он состоит из воды и суши в следующем соотношении: две трети воды и одна треть суши.— Слишком много воды, — разочарованно произнес Лисенок. — Неужели его не могли сделать из одной суши?Панцырь улыбнулся своей загадочной улыбкой, взглянул на собеседника и воскликнул:— Моря!.. Океаны!.. Горько-соленое чудо планеты!.. Его покрытый глубокими морщинами лоб отразил напряженную работу мысли. Лесенок нетерпеливо ждал.Но Великий сыщик молчал.— Почему вы замолчали? — спросил Лисенок. — Вы, взрослые, мучаете нас своим молчанием, особенно когда мы ждем от вас долгих рассказов.— Это наш испытанный трюк, — буркнул Панцырь. — Заинтриговываем вас. У меня еще нет представления о море. Сам я еще его не видел. Но вычислил, что если река вливается в море, то мне понадобятся девятьсот сорок дней, почти три года, чтобы добраться до него. И еще столько же, чтобы вернуться. Но я могу тебе показать море на фотографиях.Панцырь вытащил старый журнал и показал своему гостью несколько снимков. Лисенок ахнул — так много воды!..— Много, — подтвердил Панцырь. Вода, вода: от одного конца света до другого, солено-горькая вода, в которой больше жизни, чем на суше. Там есть корабли, киты, акулы, моряки, скаты и пять континентов, расположенных по величине: Азия, Америка, Африка, Европа и Австралия.— Почти все на букву «А», — удивился Лисенок.— Увы, допущено однообразие, которого уже не поправишь. Только наш континент начинается с буквы «Е»… Ты, который подсматриваешь в замочную скважину, открой дверь и войди!— Почему вы время от времени повторяете эти слова?— Профессиональная тайна. Лисенок смотрел на дверь.— Ты собрался уходить? — поинтересовался Панцырь.— Почему никто не входит?— Профессиональная тайна. Хватит задавать вопросы!— Мне нужно идти, — внезапно произнес Лисенок. — Дома уже беспокоятся. Я уже понял, что такое мир.Панцырь выбил трубку. На его лице отразилась грусть.— Ты не понял, — тихо прошептал он. — Не понял и не поймешь до конца своих дней.Мир, природа, человек, животные — это непрерывная цепь загадок. Ни наука, ни философия, ни искусство не могут разгадать их.— Мне пора идти, — повторил Лисенок.— Итак, — продолжил Панцырь, нимало не интересуясь намерениями собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36