Хорошо еще дети успели захлопнуть дверь за собой, поп
ади Мартина в них Ц убила бы! Мартина же билась в припадке отчаяния и гнев
а. Наконец, не помня себя, она рухнула на кровать матери. Мари принесла ей в
оды. Неожиданно Мартина совершенно спокойно встала, собрала искромсанн
ые, в жирных пятнах тетради и книги, разорвала их на мелкие клочки и бросил
а в горящую плиту.
Она никогда не опаздывала в школу, а тут пришла, когда урок уже начался. Де
ти смотрели на нее во все глаза. Она села на свое место и спокойно проговор
ила Ц «Я потеряла ранец с книгами и тетрадями». Она была мертвенно бледн
а. Учительница, подозревая, что в лачуге разыгралась какая-нибудь драма о
т Мари и Пьера Пенье можно было всего ожидать, Ц сказала: «Хорошо, я верю, ч
то ты не виновата. Постараемся достать тебе новые. Продолжим диктант. Что
вы на нее уставились, сами-то вы разве никогда ничего не теряли? Продолжае
м…»
Соседка Мартины, маленькая блондинка Сесиль Донзер, дочь парикмахерши, ш
епнула ей: «Я тебе дам довоенную тетрадку, замечательную… приходи ко мне
домой после школы». Так началась их дружба Ц на всю жизнь.

III. Купель современного комфо
рта

Мадам Донзер, парикмахерша, не сразу позволила своей дочери водиться с д
очерью Мари Венен, хотя Мартина-пропадавшая-в-лесах пришлась ей по душе
еще до войны, когда совсем маленькой явилась в парикмахерскую, чтобы куп
ить мыло на деньги, вырученные от продажи ландышей. Мадам Донзер подарил
а ей тогда кусок фиалкового мыла, которое Мартина долго выбирала: на свои
гроши она никак не могла бы его купить, но ввести мыло в дом Мари Векен пок
азалось мадам Донзер святым делом. Однако впустить к себе в семью эту бол
ьшую девочку… Мадам Донзер была набожной католичкой, доброй женщиной, и
в конце концов она решила, что ее долгЦ помочь дочери грешницы, несчастн
ой девочке, такой способной к ученью, стать порядочной женщиной вопреки
среде, в которой она выросла. За свою дочь Сесиль мадам Донзер нечего было
опасаться, она была необыкновенно послушна и правдива. В тот первый вече
р мадам Донзер действительно подарила Мартине великолепную довоенную
тетрадь, обещанную ей Сесилью, и оставила ее ужинать. Мартине было тогда о
диннадцать лет.
С тех пор прошло три года, и она стала в доме парикмахерши как бы приемной
дочерью; как-то незаметно Мартина начала звать мадам Донзер мамой Донзе
р, и это казалось вполне естественным.
Но пока я вам обо всем этом рассказываю, Мартина все еще стоит у дверей пар
икмахерской мадам Донзер. Мать разрешила ей уйти из дому, ожидая, что прид
ет отец. Мартина постучала в окно, парикмахерша открыла и сказала:
Ц Входи, дочка.
Впервые переступив порог двухэтажного домика мадам Донзер, Мартина на ц
елый день потеряла дар речи. Самый сказочный из дворцов «Тысячи и одной н
очи», все ароматы Аравии никому никогда не могли доставить наслаждения,
равного тому, какое испытывала Мартина в домике, пропитанном запахом шам
пуня, лосьонов и одеколона. Когда Сесиль начала все чаще и чаще приводить
с собой Мартину, да еще оставляла ее ночевать, мадам Донзер ввела правило:
Мартина, приходя, должна была прежде всего принять ванну. Мадам Донзер оп
асалась, как бы Мартина не занесла чего-нибудь из лачуги своей матери, хот
я чистоплотность была, можно сказать, отличительной чертой самой девочк
и. Но излишняя предосторожность никогда не помешает, а вдруг кто-нибудь и
з клиенток парикмахерши подцепит вошь? Когда Мартина увидела наполненн
ую водой ванну и Сесиль предложила, чтобы она искупалась, Мартину охвати
л некий священный трепет, как если бы ей предстоял обряд крещения. «Совре
менный комфорт» внезапно предстал перед ней во всем своем величии в виде
водопровода, канализации, электричества. Она так и не смогла привыкнуть
к этому, и всякий раз, когда мама Донзер говорила ей: «Прими ванну…» Ц Мар
тина испытывала волнующее чувство блаженства.
Вот и теперь мама Донзер сказала:
Ц Сесиль в ванне. За ней твой черед. Когда вы уляжетесь, я принесу вам наве
рх липовый чай. Садись же!
Мартина чинно уселась возле парикмахерши за обеденный стол. Мадам Донзе
р пухлыми бело-розовыми ручками, такими чистыми от постоянного полоскан
ия в воде с шампунем, изящно листала модный журнал.
Ц Посмотри, Ц сказала она, Ц красиво… Хорошенький костюмчик. Тебе бы о
н пошел. Ц Она взглянула на Мартину: Ц Ты из своего платья выросла. Даже н
еприлично. Если в швах есть запас, надо выпустить,
Ц Это потому, что я его выстирала, оно село.
Ц А по-моему, скорее ты раздалась, доченька!
Появилась Сесиль в розовом пеньюаре и сама вся розовая, с голубыми глаза
ми, точно такими, как у матери.
Ц Мартина, торопись, я жду тебя!
Стены покрыты белой эмалевой краской, пол выложен плитками, табурет из д
утых металлических трубок… Невозможно передать блаженство, испытываем
ое Мартиной, когда она опускалась в горячую, опаловую от ароматических с
олей воду. По рукам, плечам, спине у нее от счастья пробегала дрожь. Она нам
ыливала свои длинные, тонкие, гладкие ноги. Кожа у нее была золотистая, под
ней угадывалась обильная здоровая кровь. Мартина была в том возрасте, ко
гда очертания тела будущей женщины уже намечены, как в наброске, и хочетс
я крикнуть его создателю: «Не трогай Ц испортишь!» Но тот продолжает сво
е дело и, как правило, губит прелестный набросок: с одной стороны переложи
т, с другой недоложит, даже скелет умудрится деформировать, и он теряет те
линии, в которых таилось все очарование, Ц то голова велика, то шея корот
ка, колени узловаты, а плечи подняты до ушей…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80