Начинался новый солнечный день, воздух осеннего леса был чист и свеж, но адвокат всем своим видом наводил на мысль о знойном августе.
— Мелко, — неодобрительно покачал головой Дортмундер. — и хочешь лежать в мелкой могиле? У тебя нет чувства собственного достоинства!
— Вы не посмеете убить меня! — задыхаясь, проговорил Проскер. — Ради денег? Человеческая жизнь дороже денег, а вы гораздо человечнее, чем хотите казаться, и…
— Проскер, — оборвал его Гринвуд. — Я могу убить тебя просто потому, что я к бешенстве. Ты меня обманул! Надул меня. Меня! Ты всем доставил массу хлопот, и виноват я. Так что если будешь продолжать притворяться ничего не помнишь, я с удовольствием тебя прикончу.
Проскер болезненно скривился и бросил взгляд на дорогу, по которое они приехали.
— На это не рассчитывай, Проскер — посоветовал Дортмундер, заметивший взгляд. — Если ты стараешься выиграть время и ждёшь, пока здесь появятся полицейские на мотоциклах, то ты напрасно надеешься. Мы потому и выбрали это место, что оно безопасное.
Простёр внимательно посмотрел на Дортмундера. Лицо адвоката уже утратило выражение оскорблённой невинности; теперь оно выражало раздумье. Проскер с минуту поразмышлял, потом бросил лопату на землю.
— Ладно, — решительно проговорил он. — Вы конечно, меня не убьёте, вы не убийцы, но я отлично понимаю, что вы от меня не отвяжетесь. И похоже на то, что мне никто не поможет. Помогите вылезти. Поговорим. Всё его поведение резко изменилось, голос стал уверенным, жесты живыми и твёрдыми.
Дортмундер и Гринвуд протянули ему руки и помогли вылезти из ямы.
— Итак, изумруд, — напомнил Дортмундер.
Проскер повернулся к нему.
— Разрешите задать вам гипотетический вопрос. Оставите ли вы меня без наблюдения до того, как я отдам вам изумруд?
— Это даже не смешно, — сказал Дортмундер.
— Я так и думал, — вздохнул Проскер, разведя руками. — В таком случае, к моему прискорбию, вы его никогда не получите.
— Я всё-таки его убью — завопил Гринвуд. Подошли Марч и Чефуик, чтобы послушать разговор.
— Объясни, — велел Дортмундер.
— Изумруд находится в моём сейфе в одном из банков Манхэттена, на углу Пятой авеню и Сорок шестой улицы. Нужно иметь два ключа, чтобы открыть сейф: мой и банковский. Правит предусматривают, чтобы я спускался в бронированную комнату в сопровождении одного из служащих банка. Мы должны быть одни. Перед входом в бронированную комнату я должен расписаться в регистрационной книге, а они сверяют подпись с той, что есть у них в досье. Другими словами, это должен быть я, и я должен быть один. Если я дам вам слово, что не стану просить служащего банка вызвать полицию, пока мы будем там, вы окажете мне доверие, и я не обману вас. Но вы не окажете мне доверия, и я не могу вас в этом упрекать. Изумруд останется в банке, бесполезный для вас и для меня.
— Чёрт побери, — возмутился Дортмундер.
— Жаль. Мне искренне жаль. Если бы я хранил камень где-нибудь в другом месте, я уверен, мы пришли бы к соглашению. Вы бы выплатили мне компенсацию за убытки и вознаграждение…
— Я сейчас набью ему морду! — взорвался Гринвуд.
— Замолчи, — прикрикнул Дортмундер и обратился к Проскеру: — Продолжай.
Проскер пожал плечами.
— Проблема неразрешима. Я положил камень в такое место, из которого вам его не достать.
— А где ключ? — спросил Дортмундер.
— От сейфа? В моём кабинете в городе. Спрятан. Если вы думаете, что сможете послать кого-нибудь вместо меня, чтобы подделать мою подпись, то я буду играть честно: оба полицейских в банке знают меня лично. Весьма возможно, что ваш человек встретится ни с одним из них, но я не думаю, что вы пойдёте на такой риск.
— Дортмундер, — вмешался Гринвуд, — а если этот прохвост умрёт? Жена наследует его камень, а мы забираем его у жены.
— Нет, — сказал Проскер, — тоже не пойдёт. В случае моей смерти сейф будет вскрыт в присутствии моей жены, двух великих банка, адвоката жены и, вероятно, нотариуса. Боюсь, моя жена не сможет даже забрать камень домой.
— Чёрт побери! — воскликнул Дортмундер.
— Ты знаешь, что это означает, Дортмундер? — спросил Келп.
— Не желаю и слушать, — сказал Дортмундер.
— Нам придётся ограбить банк, — сказал Келп.
— Мне жаль, — деловым тоном произнёс Проскер — но выхода нет.
Гринвуд ударил его в глаз, и адвокат полетел в яму.
— Где лопата? — спросил Гринвуд.
Тут вмешался Дортмундер.
— Брось, засунь его лучше в фургон.
— Куда мы едем? — спросил Марч.
— Мы возвращаемся город, — ответил Дортмундер. — 0брадуем майора.
Фаза Пятая
— Мне совсем не весело, — огорчился майор.
— Можно подумать, — заметил Дортмундер — что я обхихикался.
Майор, которому не дали закончить завтрак, сидел за своим столом; остальные располагались напротив него полукругом.
Проскер, в перепачканной пижаме, находился в центре, у всех на виду.
— Я продолжаю искренне раскаиваться, — сказал Проскер. — Я поступил недальновидно, но причина в спешке. Теперь, на досуге, я раскаиваюсь.
— Заткнись! — бросил Гринвуд. — Не то будешь раскаиваться ещё кое в чём.
— Я нанял вас, — продолжал майор, — потому что вы профессионалы, вы знаете, как нужно правильно проводить операцию.
Келп раздражённо возразил:
— Мы профессионалы, майор, и вели операцию правильно. Мы провели уже четыре операции, и всё на отлично. Мы украли изумруд. Мы вытащили Гринвуда из тюрьмы. Мы проникли в комиссариат и вышли оттуда. И мы похитили Проскера из сумасшедшего дома. Нам всё удалось.
— Тогда почему же у меня нет изумруда «Балабомо»? — возмутился майор и протянул пустую ладонь, чтобы подчеркнуть свои слова.
— Обстоятельства, — ответил Келп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49