Моя дочь… беспокойная натура.– Ха! – рассмеялся Филипп. – Это не совсем точное определение.– А как бы вы определили ее? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, проговорила Изабелла.– Она неуравновешенна, мадам, опасна, и находится на грани сумасшествия.– О нет… нет, это не так. Вы жестоки!– Если вам угодна приятная беседа, вы ее получите, Однако я подумал, что вам хотелось бы услышать от меня правду.– А как… как вы ее находите?– Именно так, как сказал.– Она так нежно привязана к вам, так влюблена в вас.– Даже слишком нежно.– И вы можете говорить такое о своей жене?– Ее привязанность и любовь ко мне граничат с безумием, мадам.Изабелле страстно захотелось прогнать этого человека; она чувствовала к нему ненависть и презрение. Какое-то мгновение ей неудержимо захотелось вернуть все на свои места; если б она могла сделать так, чтобы этот брак никогда не состоялся!– Если бы вы относились к ней с мягкостью и нежностью, – начала она, – как всегда старалась делать я…– Я – не ее мать. Я ее муж. Она требует от меня большего, чем просто нежность и любовь.– Больше того, что вы готовы ей дать? Он сардонически улыбнулся.– Я дал ей детей. Что еще, кроме этого, вы хотите? Бесполезно было о чем-либо просить и умолять его. Он все равно будет продолжать свои любовные интрижки. Хуана ничего для него не значила, просто она была наследницей Испании. И для Хуаны было бы лучше, если б он стал для нее ничем, только наследником Максимилиана. А он так много значил для всей ее жизни.И королева промолвила:– Я беспокоюсь за церемонию. Ее безумие не должно быть замечено. Я не знаю, как на то отреагируют люди. Она должна вести себя спокойно не только здесь, в Кастилии. Следующая церемония состоится в Сарагосе. Вы ведь знаете, что народ Арагона был не слишком добр к ее сестре Изабелле.– Но они признали наследником ее сына Михаила. А у нас для них есть Карл.– Знаю. Но Карл еще совсем дитя. Мне надо, чтобы они признали наследниками вас и Хуану. Если на их глазах все свершится достойно, я уверена, что они вас признают. Если же нет, я не ручаюсь за последствия.Глаза Филиппа сузились, и он сказал:– Вашему Величеству незачем беспокоиться. Со мной Хуана будет вести себя перед кортесами чрезвычайно достойно.– Почему вы так уверены?– Я могу быть уверен, – ответил он надменно. – Я сумею с ней сладить.Когда он удалился, Изабелла подумала: «А ведь он так много может для нее сделать. Но не делает. Он жесток по отношению к ней, моей бедной безумной Хуане».Изабелла почувствовала ненависть к своему зятю; какая печальная перемена заметна в ее дочери, и виной тому его жестокое отношение к ней. * * * Филипп вошел в покои жены в толедском Алькасаре. Хуана, возлежавшая на постели, вскочила на ноги, и ее глаза засверкали от радости.– Оставьте нас! Оставьте нас! – закричала она служанкам, размахивая руками.Филипп отошел в сторону, чтобы пропустить девушек, а сам похотливо улыбался одной из них, самой хорошенькой, и оценивающе взирал на нее. Он ее запомнит.Хуана подбежала к нему и заключила в объятия.– Не смотри на нее! Не смотри на нее! – закричала она. Он оттолкнул Хуану от себя.– А почему бы и нет? Она являет собой прелестное зрелище.– Прелестнее, чем я?От ее игривого лукавства его чуть не стошнило. А с языка едва не сорвалось, что ее внешность становится все более отталкивающей.– Дай-ка я на тебя взгляну, – произнес он. – Это поможет мне ответить на твой вопрос.Она подняла лицо – страстное, жаждущее, – прижалась к мужу, ее губы приоткрылись, в глазах стояла мольба. Филипп снова оттолкнул ее.– Я только что разговаривал с твоей матерью, – сказал он. – И выяснил, что ты очень много порассказала ей обо мне.На ее лице отразился ужас.– О нет, Филипп. О нет… нет! Кто-то ей насплетничал! Я никогда не говорила ей о тебе ничего, кроме хорошего.– В глазах твоей праведной матери я выгляжу волокитой и ловеласом.– О… она просто напускает на себя важность, она ничего не понимает…Филипп сжал ее запястье с такой силой, что она закричала, но не от боли, а от удовольствия. Несмотря на причиненную ей нестерпимую боль, она была счастлива, что он коснулся ее.– Но ты-то понимаешь, жена моя, не так ли? Ты не винишь меня?– Нет-нет, я тебя не виню, Филипп, но я надеюсь…– Разве ты не хочешь еще одного ребенка, а?– Хочу, хочу, да, хочу! У нас должны быть дети… много детей.Он рассмеялся.– Послушай, – продолжая смеяться, произнес он, – нам придется пройти церемонию перед кортесами. Тебе понятно?– Да-да, чтобы нас провозгласили наследниками. Ты будешь доволен мною, Филипп. Ведь тебе этого хочется. Никто не сможет дать тебе больше, чем я. Я – наследница Кастилии, а ты как мой муж делишь мое наследство.– Совершенно верно. Вот почему я нахожу тебя такой привлекательной. И желаю, чтобы во время церемонии ты вела себя идеально. Веди себя спокойно и достойно. Не смейся, не улыбайся. Будь серьезной. Причем все время. Если ты этого не сделаешь, я больше никогда до тебя не дотронусь.– О, Филипп! Я сделаю все, что ты скажешь! А если я… сделаю…– Если ты меня порадуешь, я останусь с тобой на всю ночь.– Филипп, я сделаю все… все…Он небрежно коснулся губами ее щеки.– Делай, как я говорю, и я останусь с тобой.Она кинулась к нему, смеялась, дотрагивалась до его лица.– Филипп, о мой красавец Филипп… – стонала она от счастья.Он оттолкнул ее.– Пока еще рано! Не надо никому сообщать, что ты делаешь то, что я тебе говорю. А после церемонии встретимся. Но одна твоя улыбка, одно неуместное слово – и между нами все кончено!– О, Филипп!Он резко освободился от нее. Затем вышел из ее покоев и направился на поиски симпатичной служанки. * * * Церемонии и в Толедо, и в Сарагосе прошли гладко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86