Он пустил дело на самотек, число людей, что общались с Массиминой, неуклонно росло и давно уже превысило все мыслимые и немыслимые пределы. Он не был голоден и заказал только жареную рыбу без гарнира и приправ. Ладно, через неделю все закончится. Должно закончиться. Так или иначе.
Молодые люди болтали о воскресных выборах (Моррис о них совсем забыл), и он с беспокойством услышал, что христианские демократы потеряли шесть процентов голосов, а коммунисты почти сравнялись с ними. И хотя перспективы появления левого правительства оставались весьма туманными, но рынок акций обрушился уже на десять пунктов. Слава богу, что он не вложил деньги на прошлой неделе. А политическая неразбериха и трескотня теперь займет почти все эфирное время в выпусках новостей, вытеснив криминальную хронику.
Массимина обмахивалась салфеткой над блюдом с омаром, – вечер был душным и влажным, – один из парней напропалую флиртовал с ней (манеры как у записного гомика, раздраженно подумал Моррис), Роберто хохотал и требовал оставить девушку в покое, поскольку Мими с Моррисом скоро поженятся:
– Он даже купил ей сегодня тест на беременность!
Лицо Массимины стало того же цвета, что и омар у нее на тарелке. От столь подлой выходки Морриса захлестнула ярость. О, с какой радостью он отплатил бы обидчику, приласкав бедную Мими, но ему была неприятна сама мысль о нежностях под прицелом этих по-итальянски беззастенчивых и веселых взглядов. Меньше всего он хотел выставлять себя на посмешище, выглядеть сентиментальным, а потому хранил напряженное молчание.
– Браво, браво! – одобрительно галдели юнцы. – И как вы назовете отпрыска?
Массимина на удивление быстро справилась с замешательством – еще краска стыда не сошла с ее щек, а она уже весело улыбалась (вот тебе и строгое католическое воспитание), – просунула руку под локоть Морриса, пристроила голову у него на плече и нежно спросила, как они назовут малыша. Наверное, будет мальчик…
– Леонард, – машинально брякнул Моррис, это было имя отца, впрочем, какая разница, лишь бы побыстрее отстали.
Но юнцы только пуще развеселились, как же, как же – новый Леонардо! Роберто с лукавым смехом заметил, что да Винчи был гомосексуалистом. Старикан обожал выкапывать из могил мертвецов, сдирал с них кожу и кромсал на куски – словом, развлекался на всю катушку. И Роберто покатился со смеху.
Моррис пришел в бешенство. На мгновение он даже задержал дыхание, борясь с подступающей тошнотой.
– Мой сын не станет развлекаться подобным образом, – холодно отрезал он.
– Vero Morrees! Правда, Морри-ис! (итал.)

– радостно взвизгнула Массимина и чмокнула его в щеку, вызвав очередную порцию одобрительных выкриков.

Глава девятнадцатая

Роберто привез их обратно довольно рано, после того, как внезапная гроза безжалостно уничтожила их планы распить бутылочку у ночного моря. Ливень хлестал не переставая, они ехали почти в полном молчании, ерзая на влажных полотенцах, которые пришлось постелить на сиденья – дождь начался неожиданно, а у «гольфа» был опущен верх. До виллы добрались к одиннадцати, Роберто ненадолго зашел в дом, так как ему срочно понадобилось в туалет. Массимина пребывала в прекрасном настроении и потребовала, чтобы Роберто задержался и выпил с ними. (Из запасов Грегорио, разумеется, – так кто из них беспардонно обращается с чужой собственностью?) Оставив Морриса на кухне, она прошла в гостиную к бару, мимоходом включив телевизор. И первым делом, оказавшись в гостиной, увидела собственное лицо.
– Морри-ис! Морри-ис!
Изумление, звучавшее в ее голосе, сказало ему все. В мгновение ока он оказался в гостиной, сжимая в руке бутылку содовой.
– Морри-ис, это невероятно! – Она стояла посреди комнаты, ероша одной рукой волосы, а другой вцепившись в юбку. – Морри-ис, я не понимаю. Они считают, что меня похитили!
– Что они считают?!
– Они даже выплатили выкуп. Но это невозможно!
Моррис успел как раз вовремя, чтобы краешком глаза поймать на экране знакомую фотографию. На какой-то миг он испугался, что сейчас возникнет синьора Тревизан и примется в отчаянной мольбе заламывать руки. Уж тогда-то девчонка наверняка окажется у телефона прежде, чем уберется Роберто. Но лицо Массимины исчезло, и пошел репортаж о пожаре на химическом заводе в Милане.
– Но почему они решили, что меня похитили, Морри-ис?! Мы ведь отправили им столько писем. А ты даже разговаривал с ними. Это невозможно, совершенно невозможно, я не по…
– Я тоже!
Моррис дрожал всем телом. Он заставил себя поставить на стол бутылку, чувствуя, как по телу ручьями струится пот.
– Я не верю!.. – прошептал он хриплым голосом.
И это было истинной правдой. То, что девчонку угораздило включить телевизор именно сейчас, после того как три недели находилась под строгим присмотром… Дурной сон.
Массимина смотрела на него во все глаза, и Моррис понимал, что даже самому безмозглому тугодуму не потребуется много времени, чтобы осознать правду. Он опустил голову, демонстрируя смирение.
– Я не сказал им, что ты со мной, Мими. – И поспешно добавил: – Я должен кое в чем признаться тебе, но, поверь, я не подозревал, к чему приведет мое легкомыслие… Если бы у меня имелись хоть малейшие подозрения, что… – Тут он услышал, как в туалете спустили воду. – Мими, пусть Роберто уйдет, и мы с тобой обо всем поговорим. Хорошо?
Давай, Моррис Дакворт, давай, побольше наглости и напора, и все будет в порядке. Он быстро выскочил в коридор. Роберто аккуратно закрывал за собой дверь ванной.
Моррис быстро заговорил:
– Робби… – Голос его был тихим и взволнованным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81