Не только нэпманы и кулаки, но и все трудящиеся хотели воспользоваться той передышкой, которую гарантировало им правильное проведение политики НЭПа".
Но если дело обстояло так, значит, поддержкой партии и народа пользовался именно Бухарин, а не Сталин с его «ультралевой» политикой. Почему же после раскола сталинско-бухаринского блока победил не Бухарин, а Сталин?
Потому, отвечает Медведев, что
«…победу Сталина в эти годы определяли уже не столько „мудрость“ его политической линии, сколько нажим партаппарата и аппарата ГПУ, широкое использование фальсификации и обмана партии и народа, а также чрезмерная „мягкость“, податливость и ошибки его политических оппонентов. Новый поворот партии „влево“ не был объективной необходимостью, но именно этот поворот означал прекращение политики НЭПа, это был конец 20-х годов, это был решающий отход от ленинизма». (Подчеркнуто всюду мной. – Авт.)
Послушать Медведева, так можно подумать, что «нажим партаппарата и аппарата ГПУ, широкое использование фальсификации и обмана партии и народа» Сталин стал впервые использовать в 1928 году, а в ходе борьбы с левой оппозицией был стопроцентным ленинцем и применял вместе с Бухариным исключительно партийные, ленинские методы борьбы. Но чтобы утверждать такое, надо совершенно игнорировать историю, как она происходила в действительности. Стоит вспомнить, что именно в процессе борьбы с левой оппозицией Сталин вместе с Бухариным, Рыковым и Томским обосновал правомерность требования отказа от своих взглядов; что именно тогда были по существу запрещены внутрипартийные дискуссии, что именно тогда начались массовые исключения из партии за оппозиционные взгляды. Это то, что касается нажима партаппарата. А что касается использования аппарата ГПУ, то стоит вспомнить провокацию с засылкой в ряды оппозиции бывшего белогвардейца, перехват писем оппозиционеров, аресты, ссылки и тюрьмы, которые обрушились на левых оппозиционеров в те годы, когда Бухарин вместе со Сталиным проводил «мудрую» политику отхода от интернационализма и строительства «социализма» в одной стране…
Создается впечатление, что концепция Р.А. Медведева порождена не объективным анализом исторических фактов, а продиктована стремлением в своей критике Сталина не слишком отклоняться от официоза. За свое стремление разоблачить Сталина и реабилитировать Бухарина Медведев платит вполне ортодоксальным поношением Троцкого. Он знает, что на протяжении более чем пятидесяти лет нет более проклинаемого официозом имени, чем имя Троцкого, и что нет большего «табу» в нашем обществе, чем положительное упоминание этого имени (за последние годы к нему, правда, прибавилось имя Солженицына). Поэтому путем всяких натяжек и повторения вымыслов Сталина и сталинистов Медведев пытается изобразить Л.Д.Троцкого антиленинцем.
Не лишены интереса содержащиеся в той же статье Р.А. Медведева рассказ о том, как Сталин сделался единоличным руководителем партии, и его оценка личности Сталина. Особенно интересны здесь цитаты.
"Троцкий, – пишет Р.А. Медведев, – однажды сказал о Сталине в кругу своих единомышленников, как о «самой выдающейся посредственности в нашей партии». Эта формула потом часто повторялась в кругах оппозиции, хотя подобная характеристика была не только неточной, но и не могла никак объяснить последующего возвышения Сталина. Троцкий и сам позднее понимал это, когда пытался объяснить, каким образом Сталину удалось одержать верх в ожесточенной борьбе за власть и влияние в партии над всеми соперниками. Исходя из своей крайне односторонней и потому ошибочной теории термидора, Троцкий пытался объяснить победу Сталина сложившимися в стране и в мире условиями спада революционной ситуации.
В одной из своих заметок Троцкий писал:
"В 1923 или в 1924 году И.Н. Смирнов, расстрелянный позже вместе с Зиновьевым и Каменевым, возражал мне в частной беседе:
– Сталин – кандидат в диктаторы? – говорил Смирнов. – Да ведь это совсем серый и ничтожный человек.
– Серый – да, ничтожный – нет, – отвечал Троцкий Смирнову".
«На ту же тему, – продолжал Троцкий, – были у меня два с лишним года спустя споры с Каменевым, который вопреки очевидности утверждал, что Сталин – „вождь уездного масштаба“. В этой саркастической характеристике была, конечно, частица правды, но только частица. Такие свойства интеллекта, как хитрость, вероломство, способность играть на низших свойствах человеческой натуры, развиты у Сталина необычайно, и при сильном характере представляют могущественное орудие в борьбе, конечно, не во всякой. Освободительной борьбе масс нужны другие качества, но где дело идет об отборе привилегированных, об их сплочении духом касты, об обессилении и дисциплинировании масс, такие качества Сталина поистине неоценимы… И все же взятый в целом Сталин останется посредственностью. Он не способен ни к обобщению, ни к предвидению. Его ум лишен не только блеска и полета, но даже способности к логическому мышлению. Каждая фраза его речи преследует какую-нибудь практическую цель; но речь в целом никогда не поднимается до логического построения. В этой слабости – сила Сталина. Бывают исторические задачи, разрешить которые можно только отказавшись от обобщений; бывают эпохи, когда обобщения и предвидения исключают непосредственные успехи. Это эпохи сползания, снижения, реакции».
Приведя эту цитату, Медведев продолжает:
"В этой характеристике, которую давал Сталину Троцкий, конечно больше истины, чем в приведенных им словах Смирнова или Каменева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197