Но что толку было языком молоть?
– Будь у тебя капля смелости, чтобы перечить отцу…
– И что было бы? Я бы только его опозорил! Все без толку.
– Знаю. – Танфия положила ему руку на плечо. – Они трусят.
– Не только. Это как сказала жрица: безумие – идти против царской воли. Один раз попытались, и глянь, что вышло.
– Да, и я понимаю, мои родители не могут оставить деревню, как бы ни хотели. Но меня-то ничто не держит! Бабушка наказала мне поступать, как я считаю нужным, будто знала, что у меня на уме. Так что вот – я иду спасать сестру. Все.
Линден глубоко вздохнул. Лицо его отвердело.
– Тогда я с тобой.
Танфия не знала, радоваться ей или тревожиться.
– Ты уверен?
– Да. Страшно, но мне плевать. Я хочу вернуть Имми. Если я останусь без нее, я помру, так что делать нечего. – Он покосился на темное кухонное окно. – Пошли в дом. Все спят.
В кухне, пока Линден возился со свечой и огнивом, а потом разливал пиво в кружки, Танфия присела за длинный исцарапанный стол. Юноша сел напротив.
– Это будет непросто, – заявила Танфия. – Идти придется не одну неделю, даже если по дороге мы сумеем купить или украсть коней. Я даже не знаю, с чего начать. Но уходить надо сегодня. Чем раньше, тем лучше.
– Непросто?
Это сказал не Линден. Скрипнула дверь, и из темноты на свет свечи выступил Руфрид. Шагнув вперед, он оперся о столешницу, и презрительно глянул на Танфию.
– Непросто? Ты хоть понятие-то имеешь, куда собралась?
– Это, между прочим, личная беседа! – огрызнулась Танфия. – Очень на тебя похоже – подслушивать.
– Зачем? – фыркнул Руфрид. – Вы прямо у меня под окном орали во весь голос, как обычно. Если ты думаешь, что потащишь моего братишку в это безумное путешествие, подумай лучше еще раз.
– Руфе, не лезь не в свое дело! – вмешался Линден.
– Вы умом тронулись. До Хаверейна-то пешком еле дойдешь. Как вы собрались еду с собой тащить – не на один день ведь? Как собрались в глуши брести? А если ботинки сносите, или звери лесные на вас накинутся? Ты вот знаешь, как далеко до Парионы, или хоть в какую сторону идти?
– Конечно! – заявила Танфия.
– Тогда нарисуй мне карту, – предложил Руфрид, подталкивая к ней угольную палочку и обрывок бумаги, на котором Мегден записывал дела на день. – Давай.
Закусив губу, Танфия принялась чертить. Излучинка. Холмы. Хаверейн. Афтанский Рог. Горы, река Скальдинка, на ней город Скальд… а дальше что? Девушка призадумалась, потом решительно довершила то, что казалось ей вполне пристойным подобием Авентурии.
– Вот же бредятина, – с мрачным удовлетворением заключил Руфрид. – Ты забыла целое царство, и горный хребет. Париону ты жутко любишь, а как туда пройти – не знаешь.
Танфия швырнула уголек на стол.
– Ну так нарисуй лучше!
– А мне зачем? У отца в кабинете есть карты, их и принесу.
Руфрид запалил вторую свечу от первой и вышел.
– Что он затеял? – спросила Танфия, покуда Руфрида не было.
– Просто он такой есть, – вздохнул Линден.
– Если хочешь, можешь его слушать, а я не стану! Одна пойду!
– Нет, Тан. Ему меня не отговорить.
Пару минут спустя Руфрид вернулся и вывалил перед Танфией здоровенный свиток. Развернув его, девушка увидала перед собой изумительную карту, начертанную черными чернилами на белом шелке. И тут она заметила, что Руфрид держит в руках какие-то бумажки, а лицо его невозможно побледнело.
– Я нашел это на отцовском столе, – проговорил он.
– Что? – переспросил Линден.
Руфрид хлопнулся на скамью рядом с братом.
– Если верить этой расписке, семья Тан должна была получить за Изомиру пятнадцать рудов.
– СКОЛЬКО? – выдохнула девушка.
– Пятнадцать…
– Нам ничего не заплатили! Платить за человека, гнусность какая! – воскликнула Танфия. – Покажи.
– Это, кажется, копия расписки, и на ней отцовская роспись, – заметил Руфрид.
– Артрин продал мою сестру? – Танфия готова была вскочить и убивать.
– Но он не такой… – проблеял Линден.
– Верно, не такой, – подтвердил Руфрид. – Что о нем ни говори, а до такого бесчестья наш отец не опустится. Скорей всего, он вернул деньги этому гнусному чинуше.
– Почему?
– Смотри сюда, – сухо бросил Руфрид, расправляя на столе смятый список имен. – Крестами помечены те, кого вызывали на лугу. Мое имя он пометил, а Линдена обошел. Лин там был, но отец точно знал, что его не заберут. Чтобы оставить меня, он, конечно, и гроша бы не дал.
Троица переглянулась.
– Нет, – прошептал Линден. Глаза его блестели сухими слезами гнева. – Нет. Будь это правдой, я бы его убил.
Танфия вцепилась к его руки.
– А если б они забрали тебя, у меня на руках сидела бы страдающая Изомира! Какая теперь разница? Артрин слишком закоснел, чтобы сопротивляться. Как и все наши. А я – нет.
– Вы с ума посходили, – заявил Руфрид.
– А мне на твое мнение на-пле-вать! Ты такой же трус, как и все!
– Правда?
– Правда!
– Ошибаетесь, ваше царское всемогучество. Не думай, что ты потащишь моего братишку одного в какое-то безумное бродяжье по глуши. Если идет он, пойду и я. Просто чтобы присмотреть за ним.
– Ох, боги! – Танфия в отчаянии схватилась за голову. – Вот этого мне только не хватало. Это будет просто кошмар.
– Нечего было меня трусом величать. Теперь не остановишь.
– Тогда собирай манатки, – со мстительным удовлетворением заявила Танфия. – Уйдем до рассвета. Надо бы оставить записку родителям, но одна Брейида знает, что мне им написать. Надеюсь, бабушка объяснит; кажется, она меня понимает.
– Если бы мы были женаты, – тихо произнес Линден, попирая руками царский указ, – они бы не забрали ее.
– Кто мог знать?
Руфрид отобрал у брата бумаги.
– Я знаю, что оставить отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175