— Хозяйка скрещивает на груди руки. — Целый божий денек!
— Да, дорогая Лийзи, но ведь я к мельнице не первым поспел. Ты же знаешь: кто раньше приедет, тот раньше и смелет. Да и воды в зимнее время маловато — всего две пары жерновов кое-как ворочаются.
— Ну оправдание-то у тебя всегда найдется! А как ты объяснишь, что опять нализался?
— Как это нализался? Прошу, не заводи снова этот свой пилеж. Ежели я и хлебнул пару глоточков — что с того? Выйди, взгляни, какая погода. Ветер страшенный, только что шапку с головы не срывает. — И обернувшись к гостям, поселенец говорит: — Снимайте же, снимайте пальто и повесьте вот сюда, тогда быстрее согреетесь. — Затем вновь обращается к жене: — А ты, Лийзи, принеси нам поживее поесть! Я голоден, как волк, да и с гостями дело обстоит не лучше.
— Придется подождать, пока согрею суп, — недовольно отвечает молодая женщина, направляясь к плите.
— Черт возьми, вечно только жди да жди! Мало я еще ждал на мельнице? А теперь и дома то же самое.
— Тьфу, не могла же я, в самом деле, явиться следом за тобой на мельницу с миской супа в руках!
— Тогда подай нам пока что на стол хотя бы ломоть хлеба. И не ворчи! Я не с увеселительной прогулки вернулся, а с мельницы.
— Разве мельница существует для того, чтобы там напиваться?
— Оставь, — говорит поселенец со злостью. — Постыдись хотя бы посторонних людей!
— Ты сам должен бы постыдиться, ты, пьянчуга! Как куда отправится, так и насосется.
— Ну, черт побери!
— Остыньте, остыньте, господин Паавель! — уговаривает тихо и просительно Киппель хозяина, положив руку на ею плечо. — Не заводитесь! Давайте-ка лучше закурим по сигаре — это успокаивает.
— И чего она грызет голодного и усталого человека. Сама бы и ездила на мельницу.
— Да смогла бы и сама ездить, — слышится от плиты. — Нечего так уж кичиться своими поездками!
— Помолчи!
Ожесточенный грохот печных конфорок. Затем гремит какой-то чугун, потом шмякается на стол краюха хлеба.
— Ну, хлеб благополучно прибыл на место, — Паавель хмурит брови, — но где же нож?
— А ты что, сам не знаешь, где лежат ножи?
— Гхм!
— Ох-хо, — думает Кийр, чье сердце радуется такой супружеской перебранке, — нет, моя-то Юули не смеет так со мною собачиться. Она, правда, долговязая, как флагшток, но чтобы возражать — этого нет. Какой прок и привлекательной внешности, если под нею — злая душа?!
Разумеется, мимо внимания портного не проходит и то, что обстановка в пихласком доме гораздо богаче, чем там… у Липинга и у того бандита-душегуба.
— Не могли бы вы сказать, — обращается он к хозяину, — как название того поселения там, на лесной опушке, мимо которого мы проходили?
— Того?.. Нет, этого я не знаю. Да и есть ли у него вообще настоящее название? Просто говорят Пильбасте.
— Хм-хм, Пильбасте.
— Как оказался там такой славный человек, как Липинг?
— Поди знай. Наверное, он чуток запоздал с получением своего надела.
— Ох, хорошо и так, — портной жалобно вздыхает. — У меня брат погиб на войне, а родителям ничегошеньки не дают. Как я ни ходил, как ни хлопотал — все впустую Страшные люди там, в Паунвере!
— Вот как?! Может быть, вы не с того конца начали?
— Может быть. Да и сколько же у такого дела вообще концов?
— Они все же имеются.
— Пусть они все катятся в преисподнюю со всеми своими концами! Лучше уж мне купить хутор, чем связываться с этими фокусниками.
— Ну что ж, покупайте, покупайте! Осмотрите тут завтра все как следует и…
— Завтра? А отчего не сегодня?
— Сегодня уже ничего не выйдет. Что вы в темноте разглядите? Разумеется, переночуете тут же, у нас места хватит. А сейчас для начала хотя бы пожуем хлеба, а там, глядишь, и супу получим. Ах да, у меня же есть еще это самое…
Хозяин встает, идет к вешалке, шарит в кармане пальто и приносит на стол бутылку спирта.
— Не показывайте ее! — шепчет Киппель, сжимая кисть руки Паавеля. — Уберите!
— Почему же?
Киппель делает движение головой и указывает глазами в сторону плиты: хозяйке это не понравится.
— А-а, пустое! — И обращаясь к жене, Паавель говорит:
— Ты, Лийзи, подай нам кружку воды и стакан или чашку и сама тоже вспрысни чуток мельничный день.
— О-о! — хозяйка смотрит на обеденный стол. — Так, стало быть, решили еще и дома тем же побаловаться, даже меня приглашают. Только того и не хватало, чтобы и я стала бражничать! Небось, тогда твой хуторок быстренько бы уплыл из рук.
— Эхма, из наших рук хуторок уплывет так или иначе. Разве ты не слышала, как я сказал, что один из этих господ — покупатель хутора?
— Может, оно и так, но с хмельной головой такие дела не делают. Поешь сначала да проспись, тогда и продолжим разговор. Вот и суп уже горячий, я мигом принесу на стол миску и тарелки.
Видавший виды торговец сразу же замечает, что тон хозяйки уже более покладист, чем прежде. Может быть, ей пришелся по душе разговор о покупателе хутора! Это было бы на руку и ему, Киппелю, — товар легче продать, а рассерженному человеку не до покупок.
Вскоре хозяйка ставит перед мужчинами большую миску, полную до краев аппетитно пахнущим супом, тогда как на тарелке ею разложены большие куски мяса.
— Знаешь, Лийзи, — восклицает поселенец, — ты начинаешь мне нравиться! Я говорю правду, Бог тому свидетель!
— Да ну тебя с твоей правдой! — молодая хозяйка уже улыбается уголками губ. — Сейчас тебе может понравиться только добрая порция водки, да отменная закуска.
— Ну да, и это, но все-таки ты — больше всего прочего.
— Ешь, ешь, не болтай столько! Да оставь немного и Марту выпить.
— Я уже посулил ему, — отвечает муж. — На здоровьице!
— Он отхлебывает хороший глоток разбавленного водой спирта и принимается усердно закусывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99