На них с хитроватой усмешкой смотрел Леонид Славин, можно было подумать, что он радуется неприятностям Казакова. Впрочем, так оно, наверное, и было… Мимо проходили молодые женщины с папками, Николай Петрович со многими здоровался, а когда к ним подошел худощавый мужчина в помятом синем костюме, с изможденным лицом и затравленным взглядом, Ушков даже руки спрятал за спину, однако человек радушно протянул худую руку с давно не стриженными, грязными ногтями. Николаю Петровичу пришлось пожать.
– Здравствуйте, Вадим Федорович.
Казаков вежливо поздоровался, хотя вроде бы никогда не встречался с этим человеком.
– Читал, читал ваш последний романчик, – кривя тонкие губы в усмешке, быстро заговорил мужчина. – Здорово закручено! Романчик-то ваш не так просто достать… Знакомая библиотекарша в Публичке по блату дала почитать.
Вадима Федоровича неприятно резануло слово «романчик». Не терпел он и когда книги называли «книжечками». Сколько раз одергивал Мишу Супроновича, но тот всякий раз говорил «книжечка».
– Ну, какое же твое мнение? – поинтересовался Ушков.
– У меня нет своего мнения, вы же знаете, – цинично заявил «кузнечик», как его мысленно прозвал Вадим Федорович. – Личное мнение иметь в наш век – это роскошь!
– Напиши рецензию, – предложил Николай Петрович.
– Я не привык задаром работать, – рассмеялся «кузнечик». – Вы, Вадим Федорович, популярны у читателей, а редакторы журналов вас не любят…
Выпалив все это скороговоркой и сверля Казакова неприязненным взглядом, мужчина в помятом костюме снова пожал им руки, улыбнулся, показав испорченные зубы, и прыгающей походкой быстро ушел.
– Странный тип! – удивленно произнес Вадим Федорович. – И похож на кузнечика.
– Уж скорее на саранчу, – улыбнулся Николай Петрович, старательно вытирая каждый палец носовым платком. – Это Леша Петушков. Был способным критиком, потом сильно запил, опустился, его уволили с работы, теперь бегает по отделам, выпрашивает на внутренние рецензии рукописи. Только этим и живет… – Ушков рассмеялся: – Знаешь, какой он вопрос каждый раз задает редактору? «Раздолбать автора или похвалить?» Мол, что вам нужно, то и сделаю!
– Удобный рецензент! – покачал головой Казаков. У него осталось неприятное ощущение после этой встречи. – Зачем ему дают рукописи?
– Кстати, он бы мог на тебя написать положительную рецензию, если будет уверен, что она пойдет…
– Бога ради! – воскликнул Казаков. – Такой рецензент мне не нужен.
– Может и отрицательную… – поддразнивал Ушков. – Что скажут, то и напишет, а перо у него бойкое, и быстро пишет, когда трезв.
– Сейчас-то не пьет? – почему-то спросил Вадим Федорович. Помятое лицо «кузнечика» стояло перед ним. Но почему столько злости в нем? На себя надо злиться…
– Здесь пьяным не появляется, – ответил Николай Петрович. – А как запьет, так и сгинет на месяц-два, а бывает, и год о нем не слышно. А ведь не дурак! И когда-то хорошие статьи писал. И были свои принципы… Вот что водка с человеком делает!..
Обо всем этом вспомнил Вадим Федорович, сидя на крыше дома в Андреевке. Там еще держался снег, глубокие следы явственно чернели внизу. Ему пришлось подставить лестницу к пристройке, по ней подняться на крышу, потом с трудом взобраться на круто уходящую вверх крышу дома. Рукавицей смахнул сажу с кирпичной трубы и уселся на нее. Вот удивился бы народ, если бы увидел его! Но была ночь, над головой посверкивали звезды, из-за леса за станцией медленно выкатывалась будто слизанная с одного бока луна. Тихо в Андреевке. И на станции не фукает маневровый – он укатил в сторону Климова. В некоторых домах светятся окна, от редких уличных фонарей упали на снег желтые круги света, чуть слышно гудят провода. С крыши Вадим Федорович увидел дом Галины Прокошиной. Есть свет в окнах или нет, отсюда не видно. Он подносит к глазам бинокль, и темная пристройка с голубоватым снегом приближается, он даже различает цепочку кошачьих следов. Совсем рядом яблоневые ветви, дощатый, до половины спрятавшийся в сугробе забор, поленница дров.
Смотреть на смутные очертания домов, кромку бора неинтересно, Вадим Федорович поднимает бинокль выше, и яркие созвездия приближаются. Многие он уже знает. Вот туманность Андромеды – небольшое туманное пятно, чуть побольше нынешней луны. Подумать только, свет от этого созвездия идет до нас два миллиона лет! А вот Персей, он будто катится по Млечному Пути. Но ярче всех выделяется на зимнем небе созвездие Ориона. В старом звездном атласе Орион изображен в виде огромного охотника. Там, где плечи, сверкают две яркие звезды – это Бетельгейзе и Беллатрикс, но самая яркая звезда – Ригель. Фантасты нескольких поколений посылали на эти звезды космические экспедиции…
Но забрался Вадим Федорович нынче на крышу не за этим, его привлекала к себе знаменитая комета Галлея, которая в этом году близко пройдет от Земли, устремляясь к Солнцу. Он в сам не мог понять, почему его так притягивает к себе эта комета, раз в столетие посещающая нас. Он все прочел о ней. Астроном Галлей открыл комету почти двести с лишним лет назад и предсказал, когда она снова появится на небе. Сам он, конечно, не дожил до этого дня, слишком коротка человеческая жизнь, нельзя даже самому лично проверить то, что ты открыл. Коротка жизнь человека по сравнению с космосом, где расстояния измеряются миллионами световых лет. Мы смотрим на небо, видим звезды, которых, может быть, давно уже нет, потому что свет от них идет до нас тоже миллионы лет…
Сразу после Нового года Казаков и в городе в вечерние часы частенько поглядывал на небо, но кометы так еще и не увидел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219