Гейбриел был так ошарашен подобной наглостью, что даже не ответил на дерзкую фамильярность незнакомца.– Вот он, джентльмены, – указала Психея. – Ему нужны утренние костюмы, костюм для верховой езды, что-нибудь подходящее для дома, и, Анри, – обратилась она к невысокому, крепко сбитому человеку, который явно был главным в этой толпе, – думаю, он будет великолепен в темно-бордовом.Анри, торопясь угодить новой благодетельнице, развернул перед ней рулон тяжелого бархата.– О да, Анри. Это то, что надо.– Oui, мадемуазель. И еще цвета ночного неба.– Обязательно, Анри. Симона была права, у вас прекрасный вкус.– Благодарю вас, мадемуазель Хилл.Они, прищурив глаза, бесцеремонно рассматривали Гейбриела.– Да, ему пойдут яркие цвета. И минимум украшений, он в них не нуждается.– Вы снова правы, Анри, какой у вас острый глаз.– И никакой ваты на плечах, у мсье широкие, крепкие плечи.Психея отвела глаза и прикусила нижнюю губу.– В самом деле? А я и не заметила.«Лгунья», – подумал довольный Гейбриел. Словно загипнотизированный змеей кролик, он смотрел, как суетятся помощники Анри. Одни раскатывали рулоны тканей, вдевали нитки в иголки, готовили ножницы и прочие инструменты. Другие, как надоедливые мухи, облепили Гейбриела, измеряя его шею, грудь, талию, а один из них – черт бы его побрал! – измерял длину ног.– И, Анри, лорду Таррингтону, без сомнения, нужны личные вещи.В Гейбриеле начинал закипать гнев: «Бесстыжая женщина! Она лишь слегка покраснела». Анри понимающе кивнул:– Oui, мадемуазель. У меня есть превосходная фланель. Психея недовольно нахмурилась:– Фланель? Я бы предпочла тонкое полотно. Думаю, белое.Настала очередь Анри покраснеть.– Если мадемуазель предпочитает полотно… Психея с ужасом поняла, что она сказала.– О нет, мне все равно! Меня нисколько не интересует, из чего его… они сделаны, – растерянно забормотала она. – Пусть он даже не носит никаких… О нет, я опять не то хотела сказать.Внезапно Гейбриел снова почувствовал себя семнадцатилетним, и другая женщина, другая властная красавица одевала его и распоряжалась им. Тогда в чувственном тумане он позволял это, и ему льстило ее внимание. Сначала. Но Гейбриел уже не был мальчиком. Сознание, что им управляют, украшают, как куклу, кому-то на потеху, вернулось к нему и вызвало чувства, которые, как он надеялся, остались в прошлом.– Мисс Хилл, я начинаю думать, что вы чего-то не понимаете.Не обращая внимания на портных, Гейбриел подошел к Психее.– Я надеялась получить от вас хотя бы какую-то благодарность.– Вам нужна моя благодарность? Хорошо, вы ее получите.Он подошел еще ближе, и Психея настороженно посмотрела на него.– Благодарю вас, мисс Хилл, – продолжал он, сдвинув брови над сверкающими гневом глазами. – Благодарю вас за то, что пригласили этих людей и нарушили мое одиночество, благодарю вас за то, что по вашему распоряжению они бесцеремонно ощупывали меня без моего разрешения, благодарю вас за то, что выбирали цвет и материю для моего нижнего белья! Он повернулся к Анри.– Между прочим, я хочу полотно, но не белое, а черное. И полагаю, должен поблагодарить вас за то, что вы не выбрали розовое и еще больше не унизили меня, – добавил он, снова поворачиваясь к Психее.Голубые глаза девушки сердито блеснули и наполнились слезами.– Шерсть, Анри, сшейте их из самой дешевой и грубой шерсти. И пусть они будут красными!– Красными? Распутница!Гейбриел не знал, смеяться ему или растоптать подмастерье, все еще пытавшегося снять с него мерку. Сжав кулаки, он сделал огромное усилие, чтобы обуздать свой гнев.– Если вы не уведете своих собачонок, я найду хорошее применение вашим булавкам и иголкам, – сказал он Анри.Француз побледнел. Он что-то быстро пролепетал по-французски своим помощникам. Видимо, он не смягчил слов Гейбриела, поскольку все мгновенно отскочили от него и настороженно ждали, что будет дальше.Гейбриел распахнул дверь и жестом приказал им убираться.– В ваших услугах больше не нуждаются, уходите. Немедленно! – бросил он портным, неохотно собиравшим свои инструменты и ткани.Он взглянул на Психею, ожидая от нее возражений.Черт бы побрал этого человека! Он поставил ее в безвыходное положение. Анри считал Гейбриела ее женихом, которому она делает подарок. И если она не подчинится ему, то нарушит все светские условности. А заставить его принять подарок, когда он этого не хотел, Психея не могла. Пойдут разговоры, в свете узнают обо всем от какого-нибудь лакея или портного.С трудом сохраняя спокойствие, Психея улыбнулась Анри.– Лорд Таррингтон сейчас не желает воспользоваться вашими услугами, но потом он…– Он сам найдет для себя портного, – перебил ее возмущенный голос Гейбриела.Анри был явно огорчен. Психея понимала, как важен для него этот заказ. Она тронула его за рукав.– Лорд Таррингтон не нуждается в ваших услугах, но одному лакею требуется новая ливрея.Лицо Анри просветлело. Обрадованная Психея продолжала:– И всем моим слугам следовало бы обновить ливреи. Обсудите это с Джоурсом перед уходом. До свидания, Анри.Когда портные покинули комнату, Гейбриел заговорил с ней, он уже не сердился, но выглядел озадаченным.– Вы были чрезвычайно добры к нему.Психея медленно повернулась. Он выглядел таким уверенным, так естественно смотрелся в этой роскошной обстановке, что Психея просто не могла поверить, что он родился в небогатом имении. А его поведение – он вел себя так высокомерно, с такой вызывающей надменностью… С каждой минутой Гейбриел все больше напоминал настоящего маркиза.– А вы чрезвычайно злы, – ответила она.К ее удивлению, он не смутился, не покраснел и не стал этого отрицать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86