И Конану совершенно наплевать, что придворные кривятся и бормочут себе под нос: «варвар »…
Ну, да, теперь королем Аквилонии стал варвар. Не больше и не меньше. До сих пор не верится, но так оно и есть. Некоторые утверждают, что это наказание стране за многочисленные прегрешения ее подданных и правителей, другие с пеной у рта доказывают обратное. Я же переписал в хронику приглянувшуюся мне фразу из книги Стефана, Короля Историй: «Благодеяния богов порой трудно отличить от их проклятия», а потому стараюсь на все смотреть непредвзято. В силу многих причин, пока получается плохо.. Мне нравится человек, занимающий сейчас трон Аквилонии, однако я его опасаюсь. Он слишком похож на непредсказуемое дикое животное и Конану явно не по себе в замкнутом мирке дворца, с его размеренной жизнью и предписанными порядками, отчего он постоянно старается их как-нибудь нарушить. Выдумки же у нового короля с избытком хватает на нескольких человек, отчего и творится у нас в столице безобразие за безобразием…
Со стороны, наверное, кажется — дикарь дорвался до власти и развлекается, как может. Может и так, однако все развлечения мгновенно забываются, когда дело доходит до чего-то действительно серьезного и важного для страны. Думается, постепенно странные королевские выходки окончательно сойдут на нет. А пока придворным остается только терпеть и стараться как-то сдерживать нашего правителя. Надеюсь, на небесах нам это зачтется. Как подвиг великомученичества, совершенный во благо горячо любимой родины, тысячелетней монархии и самих себя.
Так вот, я веду к тому, что сейчас залы, ранее предназначенные для терпеливо ожидающих посетителей, отдали королевской гвардии. А куда запихнут очередных приезжих — никто толком сказать не может. Потому и приходится обежать все возможные приемные, да не по одному разу, чтобы отыскать прибывших ко двору. У нас уже загадку сложили — что общего между волком и придворным? Правильно, и того, и другого ноги кормят. Перед другими королевствами стыдно…
К счастью, на этот раз мне повезло. Я высунулся в открытое окно, углядел стоящую во дворе клетку и рысью понесся вниз. А добежав, несколько удивился: клетка оказалась здоровенным торговым фургоном на колесах, одну из боковых стен которого сняли и заменили железными прутьями толщиной с палец. Кто именно находился внутри клетки и был ли там вообще кто-нибудь — мне разглядеть не удалось, ее предусмотрительно и очень тщательно занавесили мешковиной. Рядом стояла вторая клетка, из бронзовых прутьев и поменьше размером, однако вполне подходящая, чтобы затолкать туда не слишком крупного медведя. При условии, что он не будет возражать против пребывания в заточении.
Затем я увидел на фургоне герб владельца и от души обрадовался. Оскаленная кабанья голова на зеленом поле — баронство Линген, десять лиг вниз по реке, почти рядом с нами! Вот и будут мне сейчас последние новости из дома. Мои родные совсем обленились либо заняты по уши — я уже месяца три-четыре не получал ни единой весточки. Как там обстоят дела в Юсдале? У нас три постоянные напасти — зверье, пикты или киммерийцы. Каждый месяц на наши либо соседские владения обрушивается хоть одна из этих неприятностей, если не две или три одновременно, и наименее опасная и даже привычная из них — звери. С остальными двумя приходится гораздо тяжелее, эти треклятые дикари появляются неизвестно откуда, завязывают бой и так же быстро исчезают, если понимают, что ничего им не выгорит. Даже не грабят, просто налетают и начинают крушить все и всех подряд.
Иногда наш король до боли напоминает мне своих сородичей. Вроде Конан столько шатался по всем странам мира, что мог бы избавиться от варварских привычек… Хотя я посейчас не могу с уверенностью сказать, не есть ли это показные спектакли, предназначенные специально для тех, кто считает нашего правителя туповатым дикарем? Конан ведь гораздо хитрее и благоразумнее, чем кажется на первый, не особо внимательный взгляд.
— Хальк? — оказывается, я уже давно стоял, озадаченно пялясь на занавешенную клетку, и не слышал, что меня окликают. — Хальк, козел тебя забодай, это ты?
Узнаю неповторимую манеру общения. Вот это да! Ко двору явился сам хозяин Лингена — Омса, по прозвищу Бешеный Бык. В отличие от остальных, мне при взгляде на Омсу приходит на ум вовсе не бык, а древний дубовый шкаф, сохранившийся в нашей семье со времен прадедушки. Омса являет собой огромное, неповоротливое и невольно внушающее почтение создание, а рукопожатие с господином бароном чревато дроблеными костями. Во всяком случае, для меня.
— Нет, ну хоть один нормальный человек на глаза попался! — от рева Омсы привязанные неподалеку лошади гвардейцев начали пугливо косить глазами и фыркать. — Слушай, может хоть ты мне скажешь, сколько нам тут торчать? До первого снега, что ли? У меня, между прочим, есть дела поважнее, чем бездельно торчать в этом провонявшем навозом дворе!
Разговаривать с владельцем Лингена — особое искусство. Перекричать барона невозможно. Потому остается только одно — слушать, не перебивая, а в тот момент, когда он набирает воздух для произнесения следующей фразы, успеть быстро задать интересующий вас вопрос. Если Омса услышит, его новая речь будет развернутым ответом с добавлением его личного мнения и вороха последних сплетен, которые до него дошли.
Таким способом мне удалось узнать, что в Юсдале все благополучно, только два месяца назад на поместье напали пикты и сожгли новенькую лесопилку, а Бэра, одна из моих сестриц, умудрилась выскочить замуж. Причем в лучших традициях семьи она устроила из этого довольно простого действа целое представление с фальшивым соблазнением, побегом и длительной беготней по лесам от разъяренной погони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28