Мужья мои числом 2 (два) суть квалифицированные специалисты и чающие славного водворения в небе Койро-Куиты собиратели цанц и владетели огненно-жарких кинжалов с кровожаждущими духами на остриях. Одного имя Кайчеке, и он истинный пёс, служащий мне телом и делом, и быстрый разумом пилот из достославного рода. Второго имя Бисайюге, и он мой бортинженер и навигатор.
Подпись мне ставить здесь нельзя по знатности моей, поэтому заверяет Бисайюге, целуя документ губами в краске. Суть моего имени – Дух Отрезанной Мёртвой Головы.
Писано ныне, 17 плювиоза 209 года Планеты Монстров, иначе 29-е 3 /4 лика 1318-го Луны Цветущей по календарю царственной Джифары.
Смех смехом, а форма соблюдена! Любопытно, какую мину скорчил Вольф Марди, увидев, что его прописали ниже собственной секретарши, да ещё зачислили ей в мужья. Но бланк – официальный, и бумага завизирована в департаменте. Там операторы скопировали её и пустили по рукам; все уржались, читая этот опус.
Руна вышла на дело легко – в шортах и широкой лонкамизе. Чем выше поднималось медленное солнце, тем сильнее прогревался Купер-Порт под своей общей крышей; насосные станции старались охладить и осушить фильтруемый наружный воздух, прежде чем загнать его в жилой объём города, где держалось избыточное давление. И всё равно жара плыла по улицам, заставляя потеть и мечтать об искусственной прохладной сухости комнаты с кондиционером.
Руна не выделялась в толпе по-курортному одетых бледнокожих горожан, разве что её отличала задумчивость. Она размышляла о восемнадцатом брюмера минувшего года. Что за приступ альтруизма в один день случился с Фортунатом Кермаком и Саулем диль Айкертом? с чего они завещали свои страховки Фонду? На Планету Монстров приезжают зарабатывать, а не заботиться о воображаемых детях Фонда. Владелец единственного флаера, подаривший Фонду больше полмиллиона Е, – персонаж из анекдота! Вот Френкель – тот раз в год может позволить себе щедрость, когда приходят из Фонда с просьбой: «Подпишитесь на детей». И попробовал бы он не подписаться…
В попытках вычислить, сколько Фонд собирает на детях, она добралась до Штетла. Ей редко доводилось бывать в межвидовом гетто Купер-Порта, и географию здешних закоулков она знала слабо. Анфур, 66 – как пройти?
Сам префект Уго Черубини указывал ей путь протянутой мясистой дланью. Плотно налитой, обильный телом, еле втиснутый в костюм, он сиял округлым масляным лицом, щеками, плешью, улыбающимся толстогубым ртом, сочным носом и прищуренными глазками – его поясной портрет впечатали в плакат на фоне бело-зеркального города Черубини простирал жирную верхнюю конечность в сторону гилея. За префектом на уровне его пуза проступала некая махина на высоких гусеницах, с чем-то вроде разинутой пасти, полной кривых пилообразных зубов, и броской надписью по борту – BOUCHE-2.
Текст на плакате гласил: «Вместе преобразим планету! Буш-2 – новые дороги, новые рабочие места и новые надежды!»
Ниже плаката вся стена была уляпана протестными листовками Зелёной церкви.
Улицы стали теснее, темнее. Трамвай тут не ходил. Иногда верхние этажи смыкались над улицей, превращая её в тоннель. Чад стряпни и шипение электроплиток сочились из дверных проёмов и окон; всё чаще попадались вывески ручной работы на языках иномирян. А какая на улице светская публика! Верзилы-биндэйю, чьё гарканье пугает с непривычки, визгливая перекличка малюток-орэ, кудахчущая речь волосатых яунджи, свистяще-клацающие голоса ихэнов – почти весь Нижний Стол цивилизаций в сборе, в одной сточной яме по имени Планета Монстров.
И радует, что, даже набившись в Штетл, разумные чуждаются друг друга. По крайней мере, здесь не ждёшь приставаний.
– Анфур, 66 – куда? – как можно проще спросила она пропотевшее существо в сплошной серой шерсти и обрезанных по колени брюках землянина.
– Куды? – озадаченно переспросил яунджи. – Туды! Где бинды! Анфур бинды живут. Бинда мужик, ля-ля? Мужик искать? Буду тебя ему водить, услуга пять эку.
Не успела Руна отшить сводника с его непрошеной услугой, как рядом возникли трое краснокожих малышей с пышными чёрными гривами, в ожерельях и куцых штанишках противного жёлто-зелёного цвета. Яунджи как-то сжался, шепча невнятные ругательства, проворно попятился и, внезапно метнувшись, исчез.
– Руна Ле Бург? – подступило существо чуть выше и коренастей прочих. Все трое смотрелись как дети или, скорее, куклы – тонкие, даже хрупкие, с выраженной талией, курносые; маленькие рты розочками, крупные миндалевидные глаза загадочно зелены и отблёскивают неожиданно алым цветом, а охристо-красные тела влажно лоснятся. Яунджи был выше и кряжистей любого из трёх игрушечных человечков – что ж он так резво брызнул наутёк?..
– Да.
– Мои имена – Лучезарная и Дух Отрезанной Мёртвой Головы, Айхелете Цанцукэ. Я ждала тебя, сестрица. Эти – мои мужья. А где твои мужья? Какой смысл твоих имён?
То, что госпожа клиент хорошо владеет латиной, Руну приятно удивило, а необходимость буквально отвечать на вопросы Лучезарной – немного озадачила.
– Я не замужем. Имена… на древних языках Run означает «тайна», a Burg – «город».
«Наверное, имена играют особую роль в их культуре. Хорошо бы им понравился перевод!»
Имя у лайгито обозначало всего человека: его рождение, положение и заслуги. Никто в Джифаре без должного основания не мог взять имя «Тайна». Если бы Руна могла видеть в тепловом диапазоне, она заметила бы, как волосы собеседницы словно разгорелись жаром от прилива крови.
– Славные имена для девушки. – Лицо Айхелете Цанцукэ оставалось застывшим, как багряная маска в этнографическом музее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158