ты ему простил кражу рассудка, он тебе – побег… Может, и мне в семью вернуться, к папочке родному? Или шантажировать его, письмо послать – отец, вышли деньжат, а то альтийцам сдамся…»
Форт невольно усмехнулся. Нинтола внимательно взглянула – что показалось Антону забавным?.. Джифаренге, напротив, нахмурился:
– Вот, я же говорил. Эти вечные юноши и слизни растащат нас по углам, а потом стравят. Нельзя прислуживать высшим. Они на всё пойдут, чтоб мы не освоили блистон…
Но мысли Форта витали не здесь. Он вспоминал едкие, издевательские слова Альфа: «Душа его отыдет к Богу, а тело да будет предано земле… а оказалось, душу присвоил Джомар!»
«Язвил ты, парнишка, язвил – и что теперь? – повеяло из глубины мозга горьким, трезвым холодком. – Ты страшно не хотел быть рабом… слушаться приказов… исполнять и повиноваться… Ты добился своего? да неужели?.. Ты опять в проекте „Сефард“, только хозяин – другой. Вон тот, с тонкими косами. Или другой, с серьгами синего золота. Надо же, гражданин счастливого Форрэя! И тебе вновь говорят: „Пожалуйте в ложемент“, тебя заливают жидким газом, тело каменеет, и открываются порты, и штекеры входят в тебя тремя кинжалами. Опять. Опять, как прежде. И ты искренне доволен, Альф? Вот бы спросить тебя лицом к лицу…»
Форт заставил себя выйти из пространства погружающихся мыслей. Тесный кубрик, сдавленная жара, испарения немытых тел, объедки и огрызки на столе, несмолкающее гудение турбин. За дверью – узкие проходы коридоров, темнота, пыль с машинным маслом объединяются в грязь и марают одежду, бормочут динамики, передавая команды с кормы.
«А мне ещё чистенький Даглас-центр в Баканаре не нравился! Это я настоящего рабства не видел…»
Телевизор продолжал обмусоливать и ворошить проблему истребителей «флэш», но Форт ощутил, что видение, соединившее воспоминания и явь, рассеивается и меркнет, подобно вспышке выхода из гиперпространства. Прошлое задело, ушибло его – и покатило в будущее своей дорогой, а он не захотел вскочить на подножку и уехать вместе с ним. Как с самого начала разминулись их дороги с Альфом, так и сейчас им не слиться.
«Явиться к Джомару с повинной?.. нет, спасибо. Наверняка премудрые эльфы с Форрэя детально обдумали побег Альфа и настоятельно посоветовали Джомару ввести в схему мозга некую деталь. Крохотный чип, своевременно блокирующий порыв к свободе. Новые пилоты не убегут. Даже если Джомар откажется… его отстранят от проекта. Форцы, адмиралы, командоры, стратеги – их больше, и они влиятельней».
Позже, пробегая свой традиционный маршрут по датчикам, Форт нащупал окончательный, давно назревший вывод – он был неприятен на вкус и проглотить его стоило немалого труда, зато мысли, встрёпанные теленовостями, обрели устойчивую структуру и стали прозрачно-ясны.
«А что меняет – чисто вокруг или грязно? Управляют мной голосом через динамик или командуют прямо в мозг? Требуют доложить показания манометров или расстановку вражеского флота? Уровень техники ничего не значит; даже в самом высокотехничном обществе рабство останется рабством. Но я – здесь, сегодня, без документов, запертый в агрегате и лишённый всего – СВОБОДЕН! Смешно? Ну кто потягается со мной в свободе? Я делаю, что хочу, я иду, куда хочу – я распоряжаюсь собой, мои мысли свободны. Спасибо, Джомар, что сохранил на своём носителе мой разум, а уж куда его применить – я сам решу. Пора. Время пришло; дольше медлить нельзя».
Когда пятого термидора солнце коснулось вершин гилея и сумерки затемнили дымящуюся просеку за гигантской кормой, Форт выбрался на крышу и пошёл к флаеру «Орта».
– Цанцукэ, Руна поручила мне некое дело. Чтобы выполнить его, нужна твоя помощь.
Мужчины – народ лживый и непостоянный. Вечно их одолевают пороки; рабочим мужьям свойственны леность и обжорство, боевым – то неуёмная драчливость, то коварство, чтобы добиться своего, они пускаются на всяческие хитрости. Памятуя об этом, Цанцукэ, прежде чем ответить Форту, достала трэк и позвонила сестрице.
– Руна? это я, Лучезарная. Льну к тебе, горя всем телом, волосы струя по твоему плечику. Благополучна ли ты, тёплая моя звёздочка?
– О, да. – Звонок застал Руну в супермаркете, на кассе, где она перебрасывала из корзины в сумку пакеты с едой к ужину. – А у тебя, я надеюсь, всё в порядке?
– Великолепно. Я зарабатываю деньги перевозками в гилее. Я встретила здесь твоего мужчину и…
– В гилее? – Руна промахнулась мимо сумки, и сухой суп полетел на пол. – В лесу?! О боже!..
– Звёзды и Духи хранят его. Я бы сказала – он вне гилея и одновременно в нём.
– Не говори загадками, пожалуйста! – взмолилась Руна, кое-как сгребая покупки и боком отходя от кассы.
– Отгадай, отгадай, – захихикала Цанцукэ, играя ножками.
– Так. Сейчас. Он едет на большой-большой машине?
– Верно! Он пришёл ко мне с просьбой. Скажи, ты давала ему другое поручение, кроме работы на большой-большой машине? Какое-нибудь сложное задание, с которым одному не справиться?
– Да, – мгновенно поняла Руна. – Да! да! да! Ты сумеешь помочь ему?
– Я из рода цариц. Наш завет – не отказывать в просьбе.
– О, если бы я знала раньше, что ты можешь…
– Это урок тебе, моя горячая. В другой раз не таи гнетущие заботы от сестры. Итак, я даю ему согласие.
– Постой! погоди… Скажи ему, что…
«А что я могу сказать? Ну, думай быстрей! Что хочу увидеть вновь живым и невредимым – но не таким, какой он впервые заявился к Френкелю!.. Хочу поговорить с ним подольше. Сходить куда-нибудь вместе. Нет, не так!.. неправильно!»
– …что я побывала у Ментона – он знает, кто такой Ментон – и договорилась насчёт починки, сервиса и прочего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158